Сижу. Молча пялюсь в мшистую стену уже минут двадцать. Хранитель «завис». Тоже молчит. На все мои попытки дозваться — ноль внимания и фунт презрения. Чего он так? Не понимаю.
Периодически меняется цвет светового столба над каменюкой. С фиолетового на черный, с серого на синевато-зеленый, сейчас вот, искоса посматриваю на него, вообще, какой-то бурый в грязно-коричневых пятнах. Наблюдаю…
Еще минут через десять начинаю медленно закипать. Световое лазерное шоу в исполнении торшерчика оригинального дизайна уже приелось.
Скука-а-а-а…
— Слышь, может объяснишься?! Куда ты пропал? Батарейки сели? Хотя нет. Просто ты, наверное… Влюбился в меня! А что? Я вся такая милая, добрая, красивая, умная, чуткая, тактичная, внимательная, а уж скромная-я-я…
— Хм… — Прервал самозабвенные дифирамбы себе любимой Хранитель.
Ура! Сработало! Давно заметила, что мужики просто не переносят, когда я начинаю о себе правду говорить. Странно это, конечно, но факт. Ну да, я такая! Иногда.
Только не по утрам. И не по понедельникам. И не в те дни, когда настроение плохое. И… Не важно. Я именно такая и точка!
— Ну, так как? — Трепетно и нежно так спрашиваю, пока Хранитель в нужной кондиции. — Общаться будем? — С придыханием, слегка прогнувшись, я подалась грудью к валуну.
— Ик!
Мдямс… Какой нынче странный мужик пошел! А раньше помогало. Ну, с Лешкой если поссорюсь.
Грудь и томный голос — верное средство разрешения любого конфликта. Главное, после такого железного аргумента в пользу мирных переговоров, отбиться от «продолжения банкета». Кхм… Вот и доотбивалась, блин. Вон как легко к Лелькиной попе перепорхнул.
А все моя неистребимая гипертрофированная романтичность! Все мне принца подавай! Да на коне, да с цветами, да с огнем в зеленых глазах… Кстати, а у Лешки вот глаза голубые. Может, и не зря долго присматривалась, отбивалась? Какие мои годы! Да и до принца Лешка не дотягивал изначально. И вообще гад он, но, все равно обидно-о-о… И еще Лелька. Подруга, блин!
И я, вдруг, второй раз за вечер банально разревелась. Рыдала от души, вытирая обильные слезы кулаком, и горько подвывая. Вспомнилось, как доказывала свое право на личную жизнь хотя бы в собственный день рождения. Мамино раздражение, когда она говорила, что отпраздновать можно и дома в кругу семьи и тут же прозрачно намекала на то, что не фиг шляться, когда у Славочки сдача курсовой через три дня, а я еще за нее не бралась путью. У-у-у-у!!!
— Э-э-э… Таша?
