Но мне плевать. Я смеюсь.
Все это просто грустно.
– Думаешь, шестьсот двадцать четыре – это много? – Я искривляю губы в усмешке. – Ты понимаешь, что у Ян Гуана больше шести тысяч, да? Я ничто. Мы все ничто.
Сяо Шуфэй неловко ерзает, сжимая пальцами ткань.
– Не называй нашего хозяина по имени.
Хозяин. Это слово – как удар под дых. Я сжимаю губы, меня заливает такой поток ярости, что перед глазами вспыхивают искры. Сотни слов рвутся из горла, но я держу их за зубами. Нельзя оскорблять Яна вслух, я не могу себе этого позволить.
Бросаю взгляд на тетушку Доу. Та все еще занята тестированием. Но мы привлечем ее внимание, если эта склока продолжится. Я выдыхаю через нос, сбрасывая напряжение, и отворачиваюсь от Сяо Шуфэй.
Но это только подстегивает ее смелость.
– Как ты себя ведешь! Поверить не могу, – произносит она громче. – Мы здесь, чтобы служить пилоту класса «Принц». Тебя отмыли, а ты оставила в волосах эту уродскую шпильку? Может, хоть попытаешься скрыть, что ты грязная крестьянка?
– Мы все здесь грязные крестьяне! – огрызаюсь я тихо, снова обращая на нее гневный взгляд. – И он в том числе! Ни один богач не отдаст своего сына на смерть! Высокий титул, красивая одежда, шикарные побрякушки нужны только для того, чтобы отвлечь нас от мысли, что мы умрем молодыми. А так и будет! Может, именно поэтому ты пытаешься меня разозлить, но позволь сказать: у тебя осталось не так уж много времени, не трать его на меня. Вообразила себя изысканной особой благородных кровей – на здоровье. – Я шевелю пальцами над серебристыми кисточками в ее волосах. – Потому что ты получила все это только по одной причине: жить тебе осталось недолго!
Падает леденящая тишина. Лоб и губы Сяо Шифэй искривляются в подступающих рыданиях. На мгновение меня стискивает чувство вины.
А потом она выдергивает шпильку из моих волос.
Ужас едва не бросает меня на пол. Глаза мечутся в панике. Я не осмеливаюсь оглянуться. Впрочем – чудо из чудес! – шпилька не раскрылась.
Это успокаивает мои обостренные нервы, но не мешает горячим потокам адреналина во мне замедлиться и рассыпаться на ледяные осколки. Я задираю подбородок и смотрю сверху вниз на глупую девчонку. Она тупо таращится на шпильку в своих руках, словно потрясенная собственным поступком. Отклоняется, избегая встречаться со мной взглядом.
Я хлопаю по скамье, та отзывается лязгом.
– Я бы на твоем месте вернул ей вещицу, – раздается от дверей смеющийся мужской голос. – Непохоже, чтобы эту девушку можно было задирать безнаказанно.
