Мы приезжали в субботу вечером, с подругами занимали одну большую комнату, оборудованную как дортуар[36], но никто и не думал спать: мы болтали и веселились всю ночь.
Сад выходил на Сену. Днем мы купались, ловили рыбу и катались на лодке. Сын Крампонов, очень ловкий мальчик, ловил рыбу, чтобы пожарить ее на обед, всегда был на веслах и греб с таким умением, какое приходит с большим опытом. Эта часть программы нравилась мне меньше всего: я притворялась довольной, чтобы никого не беспокоить, но страх воды мешал мне искренне веселиться, купальщица из меня тоже получалась плохая. Я никогда не любила воду и этого не скрывала! Я научилась плавать и была способна довольно легко проплыть какое-то расстояние, но всегда спешила поскорее выйти на берег. Но зато моя мама была прекрасной пловчихой и плавала как рыба и в море, и в реке. Но ее заплывы всегда вызывали у меня глухую тревогу. Однажды на Гранд-Жатте она слегка запуталась в водорослях у берега, и это меня страшно испугало.
* * *
Поступив на службу в Оперу, я оказалась в особенном положении. Еще совсем девочка, я уже стала полноценной актрисой и в одиннадцать лет начала танцевать в светских салонах. Многие дамы меня отмечали и просили выступить на их вечерах. Я танцевала у маркизы де Барбетан и у графини Пилле-Вилл. В зале возводилась небольшая сцена, на которой я выступала. Мой номер чаще всего состоял из гавота и менуэта, которые я танцевала одетая в красивый костюм с напудренным париком. Сначала я смущалась окружавших меня дам в бриллиантах, в роскошных платьях, расшитых жемчугами, но потом поняла, с какой симпатией они смотрят на меня, и забыла обо всем, кроме своего танца. Аплодисменты подбадривали меня, а восхищенные вскрики убеждали, что я на высоте. Я благодарила зрителей глубоким реверансом, которому нас так хорошо обучила мадемуазель Теодор и который в исполнении маленькой маркизы былых времен, изящно приподнимавшей края платья пальчиками, чрезвычайно умилял публику. Менуэты и гавоты режиссировали господин Плюк и господин де Сориа, служивший в Опере мимом и отвечавший за частные выступления. Иногда на таких светских вечерах я танцевала с партнершей. Однажды я выступала переодетая в Людовика XV как кавалер прелестной соученицы Берты Келлер. Этот танец для двоих тоже поставил господин Плюк с большим вкусом и изяществом.
Только подумайте, неужели в молодости, гарцуя на лихом коне в бравой императорской гвардии, господин Плюк лелеял в сердце любовь к хореографии? Об этом он мне никогда не говорил, но совершенно очевидно, что он всегда в глубине души был балетмейстером. В те времена, когда я перешла в ранг «корифеев», приходила к нему на улицу
