Ещё у неё была картошка фри.
Они поговорили ещё немного. Он рассказал Мэгги о колдунах и их опасности. Мэгги было жалко колдунов, и я знал, что Моему Другу тоже. Но она боялась кое-чего ещё — что он не захочет быть ей отцом. А он боялся, что она не захочет быть его дочерью, если он всё время будет работать.
Я сидел неподвижно, как изваяние, и дышал на них светлой энергией. Их страхи были глупыми, но опасными на этом раннем этапе их отношений. Если бы не все эти трудности, навалившиеся в этот самый день…
О.
Теперь понятно.
Все эти нападения были не случайностью, но злыми кознями.
Моя Тень пыталась помешать тому, что должно было случиться — созданию прочных уз между отцом и дочерью.
Я лежал тихо, концентрируясь на своей энергии. Не стоило в этот момент много думать о насилии. Но пока я, как мог, помогал своей семье, я ещё и стискивал свои зубы, проверяя, готовы ли они к работе.
Они были готовы.
Мой Друг, само собой, отправился спасать колдуна. Он понятия не имел, что вселёныши вообще существуют, тем более что они были рядом. Я предпочёл бы отправиться с ним; ведь колдун — дело опасное, и я мог бы оценить для него этого человека, помочь ему определиться, какой из добродетелей ему стоит придерживаться, чтобы справиться с колдуном — милосердия или же решимости. Я мог предупредить, защитить его.
Но только оставив Мэгги уязвимой для круга голодных вселёнышей, поджидающих у кафе.
Мэгги дождалась, пока Мой Друг не уйдёт быстрым шагом, прежде чем встала и повернулась ко мне:
— Ты же знаешь, я должна. Тебе нельзя переходить черту.
Я помнил не хуже неё, что написано в Книге. Я знал её рекомендации относительно сражения с вселёнышами, и доводы в ней были крайне разумны. Зло, если не дать ему бой, становится лишь сильнее. Но чтобы это сделать, ей придётся остаться с ними лицом к лицу — совершенно одной. Я не смогу защитить её от вселёнышей и их ужасных мыслей. Ей придётся сразиться с ними, и пусть злу в любом случае следовало дать бой, победу никто не гарантировал.
Это был её путь. Она должна была его пройти. Но…
Её могут ранить. Возможно, даже уничтожить.
Моя безупречная Мэгги, лучшая маленькая девочка на свете, могла на веки быть потеряна для всех, кто любит её.
Я издал тихий, грустный звук и нежно поцеловал её в лицо.
— Фу, — сказала она, но имела в виду что-то ещё. Она зарылась лицом в мой мех. — Я тоже тебя люблю, Мыш.
Моё сердце забилось быстро, когда несложная, хрупкая, сокрушающая сила этой любви захлестнула меня.
