Я уставился на пакет. «Это взорвется? Или попытается съесть меня?»
«Не будь нудным», — вздохнула Мэб.
«Фейри не делают подарков», — сказал я. «В чем тут подвох?»
«Подвоха тут нет», — ответила она. «Я не делаю тебе подарок. Я выполняю обязательство перед тобой».
Я почувствовал, что ухмылка приподнимает уголки моего рта. «Обязательство, а? Предположим, что я это не приму?»
Огорченное выражение коснулось ее глаз на одну десятую секунды. «Это был бы твой выбор. Как и последствия».
«Хорошо. Это первый раз, когда меня угрозами заставили принять рождественский подарок», — сказал я.
Я взял пакет. Внутри находилась шкатулка для драгоценностей. В шкатулке был простой ободок, который, наверное, не налез бы и на мой мизинец. Он был сделан из какого — то серебристого, переливчатого металла. Я коснулся его кончиком пальца. Он жужжал от скрытой энергии.
«Мощно», — заметил я. «Что оно делает?»
«Это предназначено для твоей дочери», — сказала Мэб. «И это даст ей силы».
Я схватил шкатулку, закрыл ее и воззрился на Мэб. «Простите?»
Она издала звук нетерпения. «Не так, волшебник», — сказала она. «Если ты дашь ей это кольцо, то она будет… иметь определенную власть, до следующего полудня, над силами зимы». Она вздохнула. «И оно может играть музыку».
Я сузил глаза. «Какую музыку?»
Мэб наклонилась, открыла шкатулку и осторожно коснулась кольца. Оно немедленно загудело и комната наполнилась водоворотом музыки, когда женский голос запел, «Этой ночью снег на горе сияет белизной…» >[2]
Я со стуком закрыл шкатулку и уставился на нее. Просто я уже слышал эту песню достаточно, чтобы у меня зубы от нее свербели.
«Теперь я понял», — сухо сказал я.
«Всегда пожалуйста», — ответила она.
«Просто из любопытства», — спросил я, «может ли оно заморозить чье — то сердце и превратить его в ледяную статую?»
Мэб выглядела озадаченной. «Это — силы из кино. Нужно ли мне обманывать ее?»
Я потер лоб между глазами. «Ясно. Мы пойдем куда-нибудь в хорошее место и мирно поиграем с этим подарком».
«Удостоверься, что она узнает, кто дал его ей», — сказала Мэб.
Затем огонь снова пригас. Когда он возвратился к жизни, то был золотым и оживленным, как и должен выглядеть огонь, и Мэб ушла.
«Оставь меня!» — тихо прокричал я в пустой воздух, где она была. «Верни меня назад! Не преследуй меня больше!»
Пасть Мыша широко раскрылась в усмешке.
«Серьезно?» — вопросил я, «Ты прочитаешь „Рождественскую песнь“»?
Бум-бум-бум-бум.
«Ладно, хорошо,» — сказал я. «Давай вернемся к работе».
