Как доносил «наверх» сам Ришельё, только болгары «трезвые, работящие, хорошие земледельцы и весьма предприимчивы. Среди них нет ни пьяниц, ни больных венерическими заболеваниями. Испытываешь большое удовлетворение, видя порядок и достаток, царящие в их уже построенных поселках». Зато немцы были строптивы и плохо переносили суровые степные условия. Большинство их бежало в Новороссию от рекрутских наборов. Многие умерли в пути, прочие (десятая часть прибывших в 1803 году) по приезде — от повальных болезней. Но, по мнению Дюка, «изо всех поселенцев предпочтения во всех отношениях заслуживают меннониты».
Приверженцы этого течения протестантизма, прибывшие по большей части из-под Кёнигсберга в Восточной Пруссии, с XVI века крестили только взрослых, чтобы люди принимали решение о крещении осознанно, и были сторонниками ненасилия. Александр I, вслед за Екатериной привлекавший их в Россию, освободил приехавших от военной службы. Условием их отъезда было предоставление прусскому королю двадцатой части средств, вырученных за их землю. В России они надеялись обрести свободу совести. В отличие от других переселенцев некоторые были зажиточными и, по словам племянника Ришельё Леона де Рошешуара, обладали имуществом на 200 тысяч талеров. Они приехали со своим скотом и обозом. Ришельё считал их «капиталистами», полезными и необходимыми для развития его губернии. В общем, писал он Кочубею, «меннониты поразительны, болгары несравненны, а немцы несносны».
Однако пустынные степи заселялись не только иноземцами. Осип Россет получил за взятие Очакова пять тысяч десятин земли, где не было ни кола ни двора, и назвал этот клочок земли Адамовкой — всё приходилось начинать с нуля. По словам его дочери Александры, он «купил или залучил хохлов, потому что край селился двояким образом». Рядом с Адамовкой находилось имение Фомы Александровича Кобле, получившего от казны 12 тысяч десятин девственных земель на левом берегу Тилигульского лимана; шесть лет спустя там уже выросла слобода Коблиевка, вдоль лимана появились сёла Коблевка и Малая Коблевка. Возле Тилигула он обзавелся поселением, после постройки временной церкви получившим название Троицкое. На своих землях Кобле позволил селиться беглым крестьянам и отставным украинским казакам.
В письмах об учреждении поселений Ришельё упоминает также о духоборах, правда, перевирая это слово, трудное для восприятия французским ухом. Это религиозное течение, родственное английским квакерам, распространилось во второй половине XVIII века по нескольким новороссийским губерниям и подверглось преследованиям со стороны православных духовных властей и полиции. (Кстати, именно архиепископ Екатеринославский Амвросий назвал новое учение духоборством, то есть противлением Святому Духу. Сектанты же охотно стали называть себя духоборами, но в ином смысле — поборниками духа.) В 1801 году сенатор-масон И. В. Лопухин, объехавший южные губернии, дал весьма положительный отзыв о духоборах, после чего было решено переселить их всех на берега реки Молочной в Тавриде. Там уже проживали меннониты, от которых духоборы переняли много полезных в хозяйстве вещей.
