Армия, в которой офицеров было больше, чем солдат, оказалась малобоеспособна, несмотря на всю их храбрость и готовность к самопожертвованию: аристократы не умели чистить ружья и не были привычны к строевым упражнениям. По словам Шатобриана, армия эмигрантов была «людским скопищем, состоящим из стариков, мальчиков, спустившихся с голубятни, говоривших на нормандском, бретонском, пикардийском, овернском, гасконском, провансальском, лангедокском наречиях». В сражениях корпус пока не участвовал; Ришельё приехал туда летом 1792 года в русском полковничьем мундире, больше в качестве наблюдателя и переговорщика. Тем не менее 16 июня особым декретом Парижской коммуны он был причислен к эмигрантам, то есть его имущество тоже подлежало конфискации. Напрасно бедная «жена Ришельё» пыталась протестовать, утверждая, что ее муж никакой не эмигрант, потрясая копией паспорта, выданного ему в 1791 году, и аттестатом, подписанным Новиковым, поверенным в делах России в Париже, который подтверждал, что ее муж — российский офицер. Поместья герцога были объявлены национальным достоянием, часть их распродана.
В середине июля 1792 года Законодательное собрание, пришедшее на смену Учредительному после принятия Конституции (16 сентября 1791-го), провозгласило: «Отечество в опасности!» — и обратилось с призывом к добровольцам постоять за завоевания Революции. 25-го числа Карл Вильгельм фон Брауншвейг, главнокомандующий прусскими и австрийскими войсками, скрепя сердце подписал манифест, грозивший парижскому люду «примерной и памятной расправой», если хотя бы волос упадет с головы короля или кого-то из членов его семьи. Когда об этом стало известно в Париже, Национальная гвардия потребовала низложения Людовика XVI и установления нового способа правления. 10 августа в Тюильри ворвался народ; королевская семья искала спасения в Законодательном собрании, которое затребовало государственную печать, приняв, таким образом, всю полноту власти. Было введено всеобщее избирательное право. 19 августа войска антифранцузской коалиции пересекли границу. Рошамбо арестовали еще раньше, Лафайет, покинувший Францию, сдался австрийцам, Люкнера отстранили от командования за бездарность. Во главе Северной армии встал Дюмурье, а Рейнской армией командовал Келлерман. 23 августа пруссаки и австрийцы взяли Лонгви, 2 сентября капитулировал Верден. Дорога на Париж была открыта, однако герцог Брауншвейгский потерял несколько драгоценных дней, дожидаясь подхода войск от Мааса. В это время в Париже шла резня: чернь ворвалась в тюрьмы, где находились арестованные аристократы и непокорные священники, и перебила несколько тысяч человек.
