Еще в 1790 году в России нашли прибежище более десяти тысяч французов, не принявших революцию. Екатерина II была к ним милостива и щедра. Ришельё принимали в Зимнем дворце, хотя «мало кто допускался в это святилище, и никогда там не видали людей лет и чина господина де Ришельё». Ланжерон, которому принадлежит это замечание, объясняет такое отношение императрицы тем, что ей льстило иметь у себя на службе потомка кардинала Ришельё.
«В эрмитажные дни, которые обыкновенно были по четвергам, был спектакль, на который приглашаемы были многие дамы и мужчины, и после спектакля домой уезжали; в прочие же дни собрание было в покоях государыни: она играла в рокамболь или в вист по большой части с П. А. Зубовым, Е. В. Чертковым и гр[афом] А. С. Строгановым; также и для прочих гостей столы с картами были поставлены. В десятом часу государыня уходила во внутренние покои, гости уезжали; в одиннадцатом часу она была уже в постели», — писала в мемуарах графиня Головина. Из французов допускались только посол Сегюр вплоть до своего отъезда в 1789 году, а в 1792-м — Ришельё и Эстергази. Возможно, именно на одном из таких вечеров герцог впервые увидел великого князя Александра, которому тогда было 15 лет, и его младшего брата Константина. Кроме того, он смог сблизиться с графом Аркадием Ивановичем Морковым (Марковым), который был «главной пружиной» Министерства иностранных дел и оказывал большое влияние на внешнюю политику России. Среди новых друзей Армана был и граф Андрей Кириллович Разумовский, как раз в то время назначенный послом в Вену. Однако при дворе всходила звезда молодого красавца Платона Александровича Зубова (1767–1822) — в июне 1789 года он занял место «милого друга» императрицы, освобожденное графом Александром Матвеевичем Дмитриевым-Мамоновым. 22-летний секунд-ротмистр гвардейского Конного полка был пожалован в армейские полковники и флигель-адъютанты, через три месяца произведен в кавалергардские корнеты с чином генерал-майора и фактически возглавил личную охрану императрицы. (После взятия Измаила Потемкин, встревоженный этим возвышением, отправился в Петербург «дергать зуб», однако «зуб» сидел уже слишком крепко.)
В феврале 1792 года герцог Ришельё поступил на русскую службу в чине подполковника, хотя во Франции был майором, а обычно иностранцев приписывали к русским полкам с понижением в чине. Вскоре он был произведен в полковники и зачислен в Тобольский пехотный полк
