Ланжерон уехал в Австрию и предложил императору свои услуги; граф д’Артуа тщетно добивался от Иосифа II, родного брата королевы Марии Антуанетты, военного вторжения во Францию. Имперская армия недавно заняла Белград, принц Саксен-Кобургский был в Бухаресте; рымникская победа Суворова в сентябре практически положила конец военной кампании этого года, но Иосиф опасался, что своим вмешательством сделает только хуже. К тому же он был нездоров (20 февраля следующего года он скончается).
В конце октября во Франции было введено военное положение, а 28 ноября доктор Жозеф Гильотен продемонстрировал депутатам Учредительного собрания (Национальной конституционной ассамблеи) новую машину для казней, созданную им вместе с хирургом Антуаном Луи. Через два месяца по предложению того же Гильотена было решено подвергать смертной казни только через отсечение головы, чтобы ускорить процесс и избавить казнимых от лишних мучений.
В феврале 1790 года армия была реорганизована: отныне не только дворяне могли получать офицерские чины. В мае Национальное собрание наделило себя правом объявлять войну и заключать мир по предложению короля, подчеркнув в отдельном заявлении, что французская нация никогда не станет прибегать к военной силе для территориальных завоеваний или посягательств на свободу другого народа. В июне епископ Отёнский Шарль Морис де Талейран-Перигор, депутат Генеральных штатов от духовенства, предложил Учредительному собранию устроить праздник, прославляющий единство французов, представителями которых служили бы национальные гвардейцы. Первый праздник Федерации состоялся на Марсовом поле в Париже 14 июля, в годовщину взятия Бастилии, при скоплении трехсот тысяч человек. Король поручил Талейрану отслужить мессу; выходя на помост, где был установлен алтарь, тот сказал Лафайету: «Только не смешите меня»…
В конце весны Ланжерон уехал из Австрии в Россию через Польшу, стал полковником Сибирского гренадерского полка и успел проявить себя в войне со Швецией 1788–1790 годов. Он был в решающем сражении при Выборге, во время которого Густав III едва не попал в плен; молодой герцог де Фронсак, мечтавший о воинских подвигах, наверняка завидовал соотечественнику…
Россия — вот где можно найти применение своим силам, по крайней мере, действовать, а не быть пассивным зрителем отвратительных событий! Арман кое-что знал об этой стране по рассказам маркиза Шарля де Верака, отца его друга детства, который в 1779–1781 годах был послом в Санкт-Петербурге и очень красочно описывал нравы русского двора и разные происходившие при нем события. Этот умный, образованный человек, талантливый дипломат, обладал большой независимостью суждений, но где бы ни находился, всегда стремился служить интересам своей страны. Теперь он был послом в Швейцарии, и Оливье де Верак, бывший капитан королевских карабинеров, уехал к нему… Пока существует свобода перемещения, надо ею воспользоваться. 1 сентября 1790 года герцог де Фронсак и граф де Караман покинули Седан и отправились во Франкфурт, где должна была состояться коронация нового императора Священной Римской империи Леопольда II, унаследовавшего корону после смерти бездетного брата. А там — как будет угодно судьбе…
