Лето молодой человек провел в имении 83-летней княгини Варвары Николаевны Долгорукой, занимаясь воспитанием десятилетнего сына ее родственников, проживавших в имении. Сколько-нибудь глубокие впечатления от общения с престарелой вдовой министра юстиции при Александре I не сложились, хотя Павел приобрел некоторый педагогический опыт. Юношу сочли недостаточно почтительным, и по окончании летнего сезона он получил расчет.
Из сохранившихся воспоминаний создается впечатление, что тем летом Павел не только воспитывал отпрыска высокопоставленной семьи. Главные его думы были направлены на осмысление философских проблем истории, которой он всё более увлекался, считая именно ее своей будущей специальностью, хотя и не пренебрегал художественной культурой, рассматривая искусство и литературу именно как базу познания исторических закономерностей. Он вспоминал, что за лето исписал большую тетрадь мыслями о «конструировании» исторического процесса: «Это был важный шаг в развитии моего собственного взгляда на историю человеческой культуры»>{80}.
Появлялись новые знакомые, общение с которыми способствовало постепенному вхождению в круг московской интеллектуальной элиты с ее спорами, порой перераставшими в открытые конфликты. Милюкова понемногу узнавали в этой требовательной и придирчивой среде, а он учился отстаивать свои взгляды, оттачивать мастерство полемики, узнавал о новых веяниях в гуманитарных дисциплинах не только в России, но и за рубежом, о новейшей литературе.
В одном доме он встретился со становившимся знаменитым Максимом Максимовичем Ковалевским. Молодой человек (старше Милюкова на восемь лет), по образованию юрист, но по складу ума, интересам и направлениям деятельности гуманитарный энциклопедист, Ковалевский в то время преподавал в Московском университете, а с 1879 года издавал вместе с В. Ф. Миллером журнал «Критическое обозрение», в котором пропагандировал свои политико-социологические взгляды.
Ковалевский проповедовал, что продвижение каждого общества от низших к более высоким стадиям является исторической закономерностью, однако прогрессу противоречит «противопоставление бедности и богатства, рознь между имущими и неимущими», для преодоления же этого противоречия необходимы вмешательство государства в распоряжение собственностью в интересах земледельцев и рабочих, юридическое закрепление права на труд, свободную деятельность профсоюзов, их борьбу за социальные права. Ученый был убежден, что при относительно медленных общественных изменениях прогресс будет более надежным, чем при быстрых, что эволюцию надо предпочитать революции; прогресс желателен только при условии сохранения общественного порядка
