Новым вызовом художественным и социальным канонам явился «Завтрак на траве» Мане на парижском Салоне 1863 года. В течение долгого времени картина диктовала законы изображения обнаженного женского тела. Большой друг и покровитель «макьяоли» критик Диего Мартелли начал изучать эстетику и технику импрессионизма. На флорентийскую выставку в 1878 году он привез две работы Писсарро. Происходит переоценка ценностей, нашедшая отражение во взглядах многих итальянских художников: Альберто Пазини, Нино Коста, Антонио Манчини, Джованни Болдини, Антонио Фонтанези, Федерико Зандоменеги, Алессандро Зеццоса. Она коснулась не только художников, но также писателей и поэтов. Поэт Джованни Чена приехал во французскую столицу в апреле 1900 года. В нескольких письмах к своей знакомой, опубликованных «Новой Антологией», он пишет: «В общем, мы действительно в самом центре мира. Возможно, он слегка безумен, но никто не может сказать, что это хаос. Париж — ревущее горнило, в котором куется будущее».
Итальянцы Костетти, Северини, Виани, Сакетти, Маньелли, Карра, Де Кирико, Буччи, Оппи, Личини уже жили в Париже или собирались туда. Таким образом, новые веяния доходили до Апеннин, но в объеме явно недостаточном для того, чтобы усвоить их. Раздавалась и критика: итальянцы, покинувшие свою маленькую страну с ее провинциальными нравами, утратили свое лицо, но ничего не приобрели взамен. С точки зрения общественно важных событий, стилей и направлений в живописи, это были годы, летящие не менее стремительно, чем в наши дни.
Живя в Ливорно, непросто быть в курсе тех событий, которые переживало современное искусство. А Гульельмо Микели, казалось, не беспокоили не только кризис, спровоцированный этими переменами, но и сами новые веяния. Возможно, он о них даже и не догадывался.
Время от времени в мастерской Микели появлялся старый Фатгори. Ему было семьдесят лет, и его редкие седые волосы, старомодные баки, одеяние из плотной серой ткани, которое он носил даже в жаркое время, придавали ему вид старого тосканского крестьянина. В одном полном горечи письме он признается, что предпочел бы иметь меньше «офранцуженных» среди учеников, потому и поощрял своих мальчиков рисовать маленькие пейзажи, полные света и чувства, с четко различимой цветовой гаммой. Микели почитали — он знал технику живописи, знал немногочисленные эффекты построения перспективы и распределения света. Его учениками вместе с Модильяни были Джино Ромити, Бенвенуто Бенвенути, Манлио Мартинелли, Ренато Натали, Аристиде Соммати, Ландо Бартоли и Оскар Гилья, который, как мы увидим далее, займет особое место в жизни Амедео. В отношении Джованни Фаттори Амедео на всю жизнь сохранит чувство глубокого уважения. Старый художник останется в его глазах Маэстро, и, несомненно, немаловажное значение в этом сыграет давнее воспоминание о том, как Фатгори, навещая мальчишек, занятых рисованием, наклонился посмотреть выполненный углем натюрморт Амедео, который Микели в целях поощрения повесил на стену. Фаттори повернулся к Модильяни и похвалил его.
