Ростопчин вернулся на родину в середине 1823 года. В Москве уже успели позабыть о претензиях к бывшему генерал-губернатору. Многие чиновники пришли засвидетельствовать ему свое почтение. Узнававший Ростопчина простой народ на улицах подходил к нему, жалел своего состарившегося бывшего градоначальника. В декабре того же года было удовлетворено и его прошение об отставке с государственной службы.
Последние годы в жизни графа были полны потерь. К сожалению, семья не могла стать поддержкой в борьбе с тяжелыми жизненными обстоятельствами. Да и семьи-то как таковой уже не было. Немало хлопот доставляла Ростопчину его жена, Екатерина Петровна (1775–1859). Да он и не ожидал от нее понимания — они стали чужими людьми. Началось это еще в 1806 году, когда графиня перешла в католичество, а затем пыталась обратить в чужую веру детей: трех дочерей, Наталью, Софью и Елизавету, и двух сыновей, Андрея[83] и Сергея.
Сын Сергей, к слову сказать, служил в армии, участвовал в военных походах 1813–1814 годов, но моральной устойчивостью не отличался. Много пил, играл в карты, постоянно пребывал в долгах. Опекавший Сергея во время войны Закревский всячески пытался наставить его на путь истинный: «Не желаю опечалить г. Федора Василича при приезде сына его в Москву; нужным считаю вас уведомить Любезный друг при случае сказать Г. Ф. В. что лечение сие сыну его необходимо и уплата долгов также кои по мнению моему простираются до 25 т., а может стать и больше; сын может откровеннее ему во всем признаться»[84].
В дальнейшем Сергей Ростопчин не радовал отца, расстроив свое здоровье постоянными кутежами. Находясь после 1815 года за границей, он попал в долговую тюрьму из-за отказа отца оплатить очередной его долг в 75 тысяч рублей.
Ростопчин боролся с супругой за влияние на детей. Но и здесь сил ему не хватало. В 1825 году умерла его младшая дочь Елизавета. Перед смертью дочери мать почти насильно склонила ее к принятию католической веры. Ростопчин, узнав об этом, уже после кончины Елизаветы упросил московского митрополита, несмотря на открывшиеся обстоятельства, похоронить ее на православном кладбище.
«Ростопчина вела пропаганду; она давала разные католические книги, не просто благочестивые. Ростопчина основала при Московской католической церкви богадельню, которая до сих пор существует. Я слышала от нее самой, что в доме их в 1812 году у нее было много колибри в оранжерее, которых французы зажарили и съели. Дом их был на Лубянке и очень хорош и великолепен. Мы в 1837 году обедали у нее и бывали несколько раз», — вспоминали мать и дочь Елагины.
