Впрочем, сохранение огня оказалось не таким простым делом, как она думала прежде. Утро началось с поисков сухого мха, в который следовало завернуть угольки. Однако мох, который в изобилии встречался в лесистых окрестностях пещеры, на открытой всем ветрам равнине отсутствовал напрочь. Она попыталась заменить его сухой прошлогодней травой. К ее крайнему расстройству, к тому времени, когда она решила остановиться на ночлег, уголек уже успел потухнуть. Тем не менее она не оставила попыток и вскоре научилась сберегать тлеющие уголья так, что они сохраняли свой жар до очередного привала. Умение это пришло к ней далеко не сразу, но теперь на ее поясе, помимо прочего, висел и рог зубра.
Все ручьи и речки, встречавшиеся на пути, Эйла переходила вброд. Когда же она оказалась на берегу по-настоящему широкой и большой реки, то поняла, что нужно искать какой-то иной способ переправы. Несколько дней она шла вверх по течению. Река стала забирать на северо-восток, при этом оставаясь такой же широкой, как и в низовье.
Эйла справедливо полагала, что она уже вышла за пределы той территории, на которой могли охотиться мужчины из клана, однако ей страшно не хотелось идти на восток. Понятия «восток» и «клан» означали для нее одно и то же. Она не могла вернуться, не хотела даже двигаться в этом направлении. Вместе с тем оставаться на этом пустынном берегу было невозможно, следовало каким-то образом переправиться на другую сторону реки.
Она полагала, что ей удастся это сделать, – что-что, а уж плавать-то она умела хорошо. Проблема была не в ней самой, а в ее корзине со скарбом.
Она сидела возле небольшого костра, разведенного ею возле ствола поваленного дерева, голые ветви которого колыхались в воде. Полуденное солнце поблескивало на волнах и бурунах могучей быстрой реки. Время от времени мимо Эйлы проплывали коряги и всевозможный сор. Ей вспомнился поток, бежавший неподалеку от пещеры; там, где он впадал во внутреннее море, люди из клана ловили лосося и осетра. Она очень любила плавать в этом месте, хотя это чрезвычайно страшило Изу. Эйла не помнила, когда именно она научилась плавать, ей казалось, что она умела делать это всегда.
«Интересно, почему все остальные не любят купаться и плавать? – размышляла она. – Они считали меня странной, ведь я любила заплывать так далеко… Это продолжалось до тех пор, пока Оуна едва не захлебнулась…»
Эйла вспомнила о том, как они благодарили ее за спасение ребенка. Бран даже помог ей выбраться на берег. Как хорошо стало тогда у нее на душе, – казалось, ее наконец приняли, признали за свою. А ведь она так не походила на них. Длинные стройные ноги, слишком длинное и слишком сухощавое тело, светлые волосы, голубые глаза, высокий лоб – все это теперь не имело никакого значения. После того случая некоторые члены племени стали учиться плавать, но они все равно очень плохо держались на воде и поэтому страшно боялись глубины.
