– Его конь не больше дамской лошадки! – воскликнула Мари-Жозеф. – Вдруг этот сброд стащит его с седла?
– Не беспокойтесь! – Лотта погладила Мари-Жозеф по плечу и прошептала: – Подождите только, и сами увидите. Никому не удастся сбросить месье де Кретьена с седла!
Граф Люсьен слегка притронулся к шляпе, приветствуя толпу, и нищие и зеваки в ответ разразились радостными криками, многие принялись кланяться. Его лошадь не останавливалась ни на минуту, не давала толпе сомкнуться со всех сторон. Она гарцевала, выгибала шею, фыркала, помахивала хвостом, точно флажком, и ловко проходила меж людьми, чувствуя себя как рыба в воде. Мгновение спустя граф Люсьен выехал из толпы. Провожаемый веселыми возгласами, он поскакал по улице вслед за королем. Несколько мушкетеров приказали толпе расступиться; карета и эскорт месье сдвинулись с места, не упуская из виду графа Люсьена.
Мимо, блистая и притягивая взор, галопом пронеслась стайка юных аристократов. Поравнявшись с окном, брат Лотты Филипп, герцог Шартрский, осадил своего крупного гнедого и вонзил шпоры ему в бока, подняв на дыбы и явно щеголяя позолоченной кирасой. На шляпе у Шартра развевались пышные перья, сюртук был сшит из дорогого бархата, а рукоять шпаги украшена драгоценными камнями. Недавно вернувшись из летней кампании, он еще не сбрил тоненькие усики, вроде тех, что в юности носил его величество.
Мадам улыбнулась сыну, Лотта весело помахала рукой. Шартр картинным жестом сорвал шляпу и, не спешиваясь, со смехом отвесил им поклон. На шее у него трепетал свободно повязанный шарф, концы которого были заправлены в петлицу.
– Как хорошо, что Филипп снова дома! – промолвила Лотта. – Живой и невредимый.
– И одетый как последний распутник! – Мадам говорила без обиняков, с сильным немецким акцентом, хотя и прибыла во Францию из Пфальца более двадцати лет тому назад. Вздохнув, она покачала головой и, явно любуясь сыном, произнесла: – Да и манеры его оставляют желать лучшего. Ему надлежит заново привыкать к придворному этикету.
– Дайте же ему хотя бы недолго насладиться военной славой, мадам, – упрекнул ее месье. – Сомневаюсь, что брат мой король еще раз поручит нашему сыну командование.
– Значит, и под пули ему лезть не придется, – подытожила мадам.
– Значит, придется забыть о славе.
– А слава мало кому выпадает на долю, мой друг. – Лоррен наклонился к месье и накрыл ладонью унизанные перстнями пальцы герцога. – Ею обделен племянник короля. Ею обделен брат короля. Славой увенчан один лишь король, лишь ему хватает славы.
