В феврале 1826 г. конгресс избрал Ривадавию президентом Объединенных провинций Рио-де-ла-Платы (Аргентины), и президент взял курс на победу в войне с Бразилией. В своей инаугурационной речи Ривадавия заявил, что Восточный берег должен принадлежать Объединенным провинциям и без него страна не может существовать.
Англичане были заинтересованы в истощении ресурсов обеих стран, поэтому заняли позицию «нейтралитета» и зарабатывали огромные барыши на военных субсидиях, которые предоставляли и Бразилии, и Аргентине.
Как только аргентинцы приблизились к победе более мощный бразильский флот (укомплектованный английскими моряками) организовал блокаду аргентинских портов. Причем Британия не только признала блокаду, но и усугубила ее, так как торговцы и судовладельцы не могли страховать корабли и грузы, предназначавшиеся в блокированные порты. Британская торговля в этом районе быстро сократилась, и в 1827 г. только два английских судна достигли Буэнос-Айреса. Каннинг, хотя его со всех сторон бомбардировали просьбами о вмешательстве, тем не менее воздержался от принуждения Бразилии отказаться от своих прав на ведение морской войны и блокаду аргентинских портов[133].
В ответ на письма британского консула В. Пэриша из Буэнос-Айреса, описывающего бедственное положение, в котором оказались английские купцы[134], Каннинг фарисейски ответил: «Наша страна не должна возбуждать ненужные дискуссии по абстрактным вопросам права ведения войн, пока ее собственные нейтральные права неукоснительно соблюдаются, и не должна пытаться ограничить применение какой-либо страной морской мощи, к которой Британия, как воюющая держава, так часто прибегала и, вероятно, должна будет прибегать снова в будущем»[135].
Шеф Форин-офис вполне сознательно пожертвовал материальным положением английских торговцев в предвкушении гораздо более значимой добычи. Морская блокада «придержала» натиск аргентинцев и привела к патовой ситуации. Хотя британский адмирал У. Браун, командующий аргентинской флотилией (его до сих пор почитают как «отца аргентинского флота») смог прорвать блокаду, однако это не решило исход войны. Обе стороны понесли ощутимые потери (более 10 тыс. убитых), а «финансовая помощь» Англии привела Бразилию и Аргентину к колоссальным долгам и инфляции.
Понсонби настойчиво требовал от правительства Буэнос-Айреса согласия в превращении территории Восточного берега в независимое государство. В 1826 г. он представил вариант «компромисса», который был предложен бразильским императором (несмотря на то, что сам же отверг его в ходе переговоров в Рио-де-Жанейро): Буэнос-Айрес признает права Бразилии на Восточный берег, а в обмен Бразилия объявляет Монтевидео «свободным портом с правом беспошлинной торговли для Аргентины». Ривадавия категорически отверг этот вариант. Это вполне устраивало Лондон, целью которого была долгосрочная война между «клиентами».
