А тут Зюганов, народно-патриотический фронт. Знал бы ты, какую страшную рану нанесло это зюгановское заявление и народному, и патриотическому чувству и сколько людей разом отшатнулись от движения. И слепые видели, что отдавать власть Жириновскому — это предательство остатков здравого народного смысла, и, если до этого часа еще думали о коммунистах с уважением, тут как волной смыло. Ведь это игра людьми, Валентин, судьбой целой земли. Неужели нельзя было увидеть? Я понимаю, что ты приходил в этот президиум не эти вопросы решать и так уж повернулась судьба, но она теперь всегда так будет поворачиваться. Этим ребятам на народ плевать. Да и на Россию тоже.
Помнишь, ты после встречи у этого самого нашего Туманова говорил, что если он так только говорит, то и это уже благо. А он и делал для славы России, для памяти, для церкви необычайно много, может, иногда чего-то у того же народа отрывая, потому что хотел гордость Родиной в них воскресить, а им уж не до Родины — им свое отдай. Пока это везде плохо согласуется. Он рисковал и знал это.
Конечно, у него пока чутья не хватает. Я потому ни слова за кампанию нигде о нем не сказал, несмотря на просьбы, чтобы он сам видел и сам делал. И сейчас ему урок преподнесен живой и долгий, вразумляющий.
Но средства, средства отвратительны. И с его стороны не лучшие. Лужкова зазвал, Черномырдин дал деньжонок на пенсии. Но суть, но основа, но стратегия! Опомниться не могу. Тяжело. Мы можем решать свою судьбу, можем хлопотать о своей земле, которую знаем, о своем начальстве, но решать там за нас, подписывать решение народнопатриотическим блоком — это совать людей в петлю.
Сам-то Михайлов[45], может, и парень неплохой. Вольфович не дал нам узнать его, потому что говорил один, но руководить-то будет Вольфович, и уж он затеет из области такой сольный концерт, что свет покажется в копеечку. Предвижу даже и начало победной речи: «Отсюда, с западных рубежей России, мы начали победное шествие по еще не прозревшим районам страны…»
Нельзя, нельзя нам сидеть в президиумах ни с Ельциным, ни с Зюгановым — ни тому ни другому до Родины нет дела. Наше дело — держать народную душу со страдающими, труждающимися и обремененными, с потерянными и преданными, а не за парадными столами. Мы эту работу делаем сегодня как никогда плохо.
Прости, Валентин, недоговоренность была бы несправедлива по отношению к дружбе.
В. Распутин — В. Курбатову
22 декабря 1996 г.
Москва
