Месторождение было открыто 22 июня 1965 года. Тогда из разведочной скважины ударил фонтан небывалой мощности — более тысячи тонн нефти в сутки. Внутрипластовое давление было столь высоким, а нефть рвалась из глубин с такой силой, что нагревались стальные трубы. Залежи нефти находились на глубине 1,6–2,4 километра. Начальный дебит скважин 47— 200 тонн в сутки.
Но взять эту нефть было непросто. Самотлор на многие километры окружали непроходимые болота. Зимой геологи пробирались к нему на лыжах. Опыта эксплуатации месторождений на болоте еще не было в мировой практике. Рассматривались два варианта: осушить озеро-болото или построить на нем эстакады и бурить с площадок, как на морских нефтепромыслах в Баку. Сабит Атаевич был сторонником второго варианта.
Но после ряда комиссий и совещаний со специалистами первый вариант был отвергнут из-за опасности пожара — сухой торф мог вспыхнуть как порох. Второй — из-за длительности строительных работ. Тогда был найден третий вариант — создавать промысел прямо на озере, отсыпая искусственные острова для буровых вышек. И Оруджев полностью включился в реализацию этого проекта.
Бурение первой эксплуатационной скважины на Самотлоре было начато зимой 1968 года. О начале этих работ заведующий Самотлорским нефтепромыслом Иван Иванович Рынковой вспоминает: «Сейчас до Самотлора по бетонной дороге мы доезжаем за сорок минут. А тогда эти тридцать километров преодолевались по замерзшему болоту месяц. Суровая была зима, стрелы у экскаваторов лопались от мороза, даже солярка замерзала. Но скважину мы пробурили…»
Позже для нефтяников на Самотлоре прямо на болоте был построен город Нижневартовск. Все здания в этом городе пришлось воздвигать на насыпных песчаных основаниях или на сваях. А в 1981 году на Самотлоре была добыта первая миллиардная тонна нефти. К сожалению, Сабит Атаевич уже не дожил до этого дня.
Совещания в Миннефтепроме под председательством Оруджева всегда носили острый полемический характер, но когда напряжение достигало своего предела, для разрядки обстановки Сабит Атаевич «включал» юмор. Об одном из таких совещаний вспоминал П. А. Арушанов:
«Проходило совещание руководителей главков и директоров институтов Миннефтепрома. Обсуждались вопросы обеспечения отрасли современной техникой, проектной документацией. Совещание проходило напряженно. Сабит Атаевич, который остро критиковал недостатки, говорил в несколько повышенном тоне, некоторые также срывались. Но когда обстановка стала особенно напряженной, один из директоров институтов поинтересовался, почему первый заместитель министра на них кричит. Сабит Атаевич, услышав этот вопрос, сразу замолчал, секунду подумал и ответил, что если он будет говорить тихо, то по министерству пойдут слухи, что он заболел. Все присутствующие рассмеялись, напряжение спало, и разговор перешел в деловое русло».
