. Здесь он встретил фрейлину великой княгини баронессу Эдиту Федоровну Раден, которая стала одним из его близких друзей и доверенных собеседников. Преклонение Победоносцева перед великой княгиней и людьми ее круга может показаться странным, учитывая преимущественно либеральную репутацию ее салона. Однако надо отметить, что для многих лиц из окружения Елены Павловны либерализм в социальной сфере вполне уживался с ориентацией на жесткий курс в национальном вопросе. Таковы были, в частности, установки знаменитого «триумвирата», сыгравшего ключевую роль в подготовке Крестьянской реформы 1861 года: Николая Алексеевича Милютина, Юрия Федоровича Самарина, Владимира Александровича Черкасского. Взгляды именно этих людей (в особенности Самарина) были близки к воззрениям Победоносцева и оказали на него заметное влияние.
Если с окружением Елены Павловны у будущего обер-прокурора и могли быть расхождения, то позицию лиц, близких к супруге Александра II Марии Александровны, он разделял безоговорочно. Глубоко религиозная императрица во второй половине 1850-х — 1860-х годах была, по словам современников, окружена «славянофильским кольцом» фрейлин, среди которых главную роль играли графиня А. Д. Блудова, А. Ф. Тютчева и ее сестра Дарья Федоровна. Салон Блудовой, дочери известного сановника эпохи Николая I, служил центром притяжения сил, после подавления Польского восстания 1863 года ратовавших за активное распространение в западных губерниях православия, русского языка и русской культуры. Через сестру фрейлин Тютчевых, Екатерину Федоровну, жившую в Москве, окружение императрицы было связано с московскими дворянскими кружками, выступавшими против чрезмерно либеральной и космополитической, как считали их члены, политики официального Петербурга. Победоносцев, всегда подчеркивавший свою духовную близость к Первопрестольной, чувствовал себя в этой среде чрезвычайно органично. Он состоял в созданном Блудовой в 1865 году Кирилл о-Мефод невском православном братстве, развернувшем просветительскую и благотворительную деятельность на Волыни, с огромным уважением относился к императрице, поддерживал дружбу с сестрами Тютчевыми, особенно с Екатериной Федоровной, ставшей одной из самых доверенных его корреспонденток.
Появление в придворно-правительственных сферах человека образованного, энергичного, имевшего опыт разработки важнейших государственных реформ и в то же время отличавшегося искренним благочестием, интересом к вопросам веры и Церкви, было немедленно замечено консервативными деятелями, находившимися в той или иной степени в оппозиции курсу правительства. Константина Петровича начали прочить на разные должности — прежде всего, в сфере образования или в духовном ведомстве, наиболее соответствовавших его наклонностям. «В нем, видимо, готовился тот борец за всё нам родное и священное, с чем мы росли и жили», — вспоминал близкий к консервативным дворянским кругам Москвы граф Сергей Дмитриевич Шереметев. Победоносцеву начали поступать конкретные предложения занять тот или иной государственный пост. В 1862–1865 годах рассматривались варианты его назначения на одну из ответственных должностей в Министерстве народного просвещения, директором Духовно-учебного управления и даже обер-прокурором Святейшего синода. Однако он отвечал отказом, полагая, что предлагаемые должности не могли обеспечить ему необходимой свободы рук в правительстве. «В такой обстановке действовать невозможно, — писал он А. Ф. Тютчевой в 1865 году. — Своей силой можно взять только тогда, когда есть сочувственные силы, которые она привлечь может»
