Не прошло и десятилетия, как слух о старце распространился по Русской земле, к мощам его потянулись люди, уверовавшие в святость преподобного, происходившие чудеса подтверждали их веру, местное почитание начинало перерастать во всеобщее. Хотя летописи и документы не баловали потомков упоминаниями о его житии, но не истекло еще даже столетия, как народ уже величал его Саввой Сторожевским или Звенигородским чудотворцем.
В середине XVI столетия старца официально причислили к лику русских святых, стали вспоминать о его деяниях и по крупицам собирать о нем сведения, в XVII — украсили и вновь отстроили в камне его обитель, а затем он и вовсе стал одним из наиболее известных духовных подвижников на Руси.
Место, связанное с последними годами его жизни, стало центром паломничества, до сих пор Звенигородский Саввино-Сторожевский монастырь посещают сотни тысяч людей в год и он (статистика — вещь упрямая!) принимает гостей в количестве, которое едва ли заметно уступает только двум другим духовным центрам России: Троице-Сергиевой лавре, основанной Сергием Радонежским, и Серафимо-Дивеевской обители, связанной с именем Серафима Саровского. Поговаривают и о том, что это «третий по значению русский святой».
Поразительно, как история, словно иконописная перспектива, по словам Павла Флоренского, иногда бывает повернута как будто наоборот — в обратную сторону. Так же, как и слово «конец», которое на самом деле превращается в «начало».
Вот почему продолжение деяний и житие после смерти становятся порой более ценными и важными, нежели даже во время самой жизни.
Белые пятна истории
Гипотеза 1
Всякий обман и ересь входят в жизнь из-за невнимания, когда кто-либо не знает правды.
Инок Евфросин. XVII век
Тот, кто бывал в Звенигороде, знает, насколько удивительны здешние места. Природа привлекала и привлекает сюда многих паломников, ищущих хорошего отдыха или единения с первозданным подмосковным миром. Верховья реки Москвы с её пологими и одновременно крутыми берегами в этом месте создают неповторимый ландшафт. Перед глазами путешественника открываются необозримые дали, окаймленные сосновыми борами. В некоторых местах открытые равнины вдруг перебиваются высокими холмами, иногда напоминающими настоящие лесистые горы.
Здесь жил и здесь скончался чудотворец и прозорливец Савва. И пусть некоторые последующие рассуждения немного нарушат гармонию только что обрисованной картины — речь пойдет о спорах и датировках. Наконец в нашем повествовании появляется первая гипотеза. И связана она будет с датой кончины старца.
