Вернувшись из Лондона, Пятница сразу же помчался на границу: предстояла отправка большого транспорта литературы в Россию. Кроме того, следовало перебросить на родину Повара (Федора Ивановича Щеколдина). Подкупив пограничную стражу, уверенный, что все предусмотрено, Осип со спокойным сердцем наблюдал из окна дома, как Повар «крадет» границу. Вот он уже на русской стороне, вот дошел до кладбища и хладнокровно прошел мимо солдата, пристально смотревшего совсем в другую сторону. Вот и все! И тут грянул винтовочный выстрел. Солдат поднял тревогу. Что за дьявольщина, он же получил свою пятерку? Вмешался тот случай, который просто невозможно предусмотреть. Оказывается, господину офицеру вздумалось прогуляться именно среди живописных могил кладбища и именно в ту минуту, когда через кладбище неторопливо шествовал Повар. Что оставалось делать солдату? Конечно, Повара задержали, и не миновать бы ему тюрьмы, если бы не конспиративные связи Пятницкого, проникшие далеко в глубь территории государства Российского. Дана команда, заплачены деньги, и Повар «незаметно» садится в карету и едет в ней до ближайшей железнодорожной станции, а Пятницкий в графу непредвиденных расходов вносит еще пятнадцать рублей. Дороговато, но что поделаешь!
Зато без всяких хлопот удалось «принять» искровку Костю (Розалию Самсоновну Гальберштадт) — члена организационного комитета по созыву II съезда партии.
Берлин — Тильзит… Тильзит — Берлин… Берлин — Нейштадт… Нейштадт — Берлин… А в Берлине Фрейтаг все еще на птичьих правах. Живет, прописанный по паспорту американского гражданина, причем паспорта-то уже. нет — возвращен владельцу, уезжающему в Америку.
Вернулся из Тильзита — и нате вам… Хозяйка квартиры взволнована.
— Вас вызывают в полицию, герр Дулитл. Простите за беспокойство, но они уже приходили несколько раз… Какое-то недоразумение… Появился еще один герр Дулитл.
Проклятый американец вместо того, чтобы переплыть океан, как ни в чем не бывало прописался в Берлине по тому же паспорту. Пришлось Пятницкому спешно расстаться с хорошей, комфортабельной комнатой и перейти на «вы» с берлинскими блюстителями порядка. Но все это были привычные для конспиратора неурядицы, и на работе они, понятно, не отражались.
Изыскивая все новые и новые каналы для транспортировки литературы, Пятницкий в одну из своих поездок в Тильзит напал на след крупной литовской организации, перевозившей через границу книги религиозного содержания на литовском языке. Вот чудеснейшее прикрытие! Немедленно встретился с земляками за кружкой пива, повздыхал о давно покинутых родных местах: «Ах, Неман, ах, леса и перелески, ах, древняя башня Гедимина», — и окрутил почтенных ксендзов-торговцев вокруг пальца. За небольшую мзду согласились они помочь земляку. И пошла писать губерния… Десятками и сотнями пудов стала поступать в Россию «Искра», журнал «Заря», брошюры Маркса, Плеханова, Ленина через посредство сговорчивых литовских попов. А в Вильно на прием встал старый соратник из военной организации ЛСДП — Гусаров.
