— Питерский Совет за выступление! Совет выбрал Военно-революционный комитет даже без прений, несмотря на то, что меньшевики и эсеры требовали открытия прений.
Пятницкий с любопытством, но и с некоторым недоумением смотрел на победно взмахнувшего газетой Ленина. Где он там нашел, что Петросовет высказался за восстание? Я же прочел ее всю от первой до последней строчки. Ну да, при Петросовете создан Военно-революционный комитет. Это есть! Но дальше-то там говорится, что «в задачи Военно-революционного комитета входят — определение боевой силы и вспомогательных средств, необходимых для обороны Петрограда и не подлежащих выводу, учет и регистрация личного состава гарнизона Петрограда и его окрестностей и предметов снаряжения и продовольствия, разработка плана работ по обороне Петрограда, мер по охране города от погромов и дезертирства и, наконец, поддержание в рабочих массах и солдатах революционной дисциплины».
Только и всего! Но ведь Владимир Ильич расценил это решение как изъявление воли Петросовета выступать. А железная ленинская логика была отлично известна Пятницкому и не позволяла отнести восклицание Ленина только за счет каких-то там эмоций. И он попытался тоже мысленно пойти по такому же логическому пути, и сразу же все прояснилось — в единое целое слились резолюция ЦК, с которой познакомил его Свердлов, и выборы Военно-революционного комитета. Да, конечно, Ильич был прав!
А теперь предоставим слово самому Пятницкому, написавшему позднее об этой встрече с Лениным.
«Ленин очень подробно расспрашивал меня о Московской организации, о соотношении сил в Совете рабочих депутатов, профсоюзных, районных думах и т. п. организациях. Речь зашла о выступлении. Я изложил мнение активных работников Московской организации о том, что Москва начать выступление не может, но что Москва поддержит сейчас же выступление, если оно где-нибудь начнется. Я затронул вопрос о том, удержит ли наша партия власть, ибо у нас сравнительно так мало активных и дельных сил. На это Ленин посоветовал мне ознакомиться с рукописью брошюры: «Удержат ли большевики государственную власть?»
От всего разговора с Лениным у меня в памяти сохранились только отрывки: если нам удастся заключить мир с Германией, крестьяне будут с нами; Германия, наверное, потребует от России Прибалтийского края, который почти ими уже занят. В крайнем случае придется уступить в интересах спасения и отстаивания победы и завоеваний революции. Что касается людей, то они у нас имеются: можно будет разослать товарищей матросов по уездам и деревням. Они разъяснят крестьянам суть переворота. Им будет с чем подойти к крестьянам, ибо первым делом после победы будет издание закона о земле и о мире.
