Вечерняя заря плавится в реке. Вдоль берегов таежные чащобы. Пусто. Безлюдно.
На лодке плывет Постышев с женой.
Городской сад в Хабаровске. Шумно, весело, нарядно.
Казачьи офицеры, солдаты, фланирующая публика.
В летнем кафе на эстраде военнопленные мадьяры-трубачи. Они играют свои пушты — древние пляски Венгрии.
Вдруг на середину зала выбегает пьяный хорунжий, вынул клинок и, взметывая его над головой, кричит:
— Встать! Музыканты, «Боже царя храни»!
Мадьяры поднимаются, как и весь зал, но перестают играть.
— Играть!.. Играть!.. Играть! — разноголосо визжит, ревет и неистовствует публика в кафе. Люди в офицерских мундирах, кокотки, дамы, гимназистки, чиновники.
— Мы не умеем играть «Боже царя храни», — подходя к рампе эстрады, говорит пожилой трубач.
— А большевикам «Интернационал» играли?! — кричит, багровея, полковник, стоящий у столика почти рядом с оркестром. — Им умели играть?
— Что с ними церемониться! Расстрелять мерзавцев! — вырываясь к эстраде и стаскивая трубача с нее, кричит казачий офицер. — Здесь же расстрелять, в саду! Чтобы знали, как якшаться с большевиками.
Окраина Хабаровска. Ночь. Силуэты людей, копающих братскую могилу — ров. Избитые, изможденные люди опираются на лопаты, чтобы передохнуть. Конвоиры и казаки избивают их прикладами, нагайками.
Деповский поселок в пригороде Хабаровска. По улице скачет взвод карателей. Казаки лихо спешиваются у какого-то домишки, окружают его, крушат прикладами дверь. Кто-то выволакивает во двор женщину. Из погреба вытаскивают пожилого обросшего человека, сбивают его с ног прикладами, обыскивают, связывают и уводят с собой.
В деревню влетает казачий отряд. Над ним штандарт с волчьей челюстью на черном фоне. Отряд останавливается у избы. Несколько казаков спешиваются, врываются в дом. Выволакивают дряхлого старика, бьют его.
Казачий отряд рассыпался по селу. Казаки стучат в избы, не слезая с лошадей, кричат: «Выходи на сходку!»
Идут на сходку старики, бабы, подростки. Возле каждой группы всадники.
На площади выстраивают всех мужчин в шеренгу. В селе остались только старики и подростки.
— Мужики в партизаны ушли?! — злобно кричит пожилой офицер в английском френче. — Рассчитать по два! — приказывает он уряднику.
— На первый-второй рассчитайсь! — угодливо кричит урядник.
— Первые номера, шаг вперед. Шагом марш! — приказывает офицер.
Ошеломленно шагнули вперед первые номера и застыли.
— К пальбе — товьсь! — приказывает урядник.
Бредут по падям, урочищам голодные, оборванные люди, откапывают коренья, чтобы чем-то поддержать силы. Бредут, отыскивая вожаков.
