— Расскажите подробно о нем.
— Все население Европы делится на три категории: первую и самую нужную для нацистов составляла рабочая сила, по существу превращенная в бесправных исполнителей воли немцев; вторая категория подлежала массовому выселению. И, наконец, третья категория — наиболее воинственные славянские народы — подлежала уничтожению. Поляки были отнесены к числу наиболее опасных для нацизма, — вещал Замзик.
— Чем же вы объясните, — спросил я, — что во многих деревнях Люблинского воеводства мы встречали здоровых и вполне работоспособных крестьян, которые жили относительно свободно и нацисты их не трогали. Этого не было на территории оккупированной Украины и Белоруссии.
Замзик внес ясность и в этот вопрос.
— Это часть поляков, которая согласно Восточному плану подлежала германизации… У немцев не хватало физических сил для полного выполнения своих планов. Приближение Красной Армии к границам Польши тоже помешало им.
После разгрома нашим соединением немецкого пограничного отряда в районе деревень Лешно и Млыны, там, где установленная Гитлером новая граница Польши отделяла ее от Восточной Пруссии, на дивизию обрушились значительные наземные силы фашистов, поддерживаемые авиацией.
На протяжении трех дней партизаны вели упорные бои. 25 февраля наше соединение заняло село Кособуды. К нам пришли еще совсем юные польские друзья из действующей здесь партизанской группы — Ян Кава и его боевой друг, фамилию которого я забыл. Выполнив ряд наших заданий, ребята сообщили очень ценные данные об аэродромах гитлеровцев в районе деревень Мокре и Лабуня, юго-восточнее Замостья.
Эти сведения представляли интерес для командования фронтом, но требовали дополнительной проверки. В Замостье и Заваду была направлена группа разведчиков во главе с Зубковым.
Оказалось, что здесь, на месте выселенных поляков, осело несколько групп немецких колонистов. В восьми километрах от Замостья на разведчиков напала команда самообороны из немцев и фольксдойч. Завязался бой. Разведчики залегли между опушкой леса и хутором. А по поляне под автоматным огнем в испуге метался пятилетний мальчик. Разведчики прекратили огонь, но со стороны хутора стрельба продолжалась. Мальчик с криком побежал к хутору и тут же, испугавшись стрельбы, повернул обратно. И тогда во весь рост поднялся семнадцатилетний комсомолец Валентин Косиченко. Он побежал навстречу мальчику, схватил его и прижал к земле.
Разведчики заняли хутор. Жители покинули его, убежала и мать этого мальчугана. Остались лишь две старухи. Им партизаны и оставили ребенка.
