Когда на Пленуме ЦК обсуждались его грехи, в фойе устроили целую художественную выставку: повесили парадные портреты маршала и, как венец всего, картину, где полководец победоносно восседал верхом на белоснежном арабском скакуне… Михаил Суслов в своей речи описывал это полотно: «Министр поручил купить и, в целях, видимо, личной рекламы, поставить в Музей Советской Армии… картину, представляющую такой вид: общий фон — горящий Берлин и Бранденбургские ворота, на этом фоне вздыбленный белый конь топчет знамена побежденных государств, а на коне величественно восседает товарищ Жуков. Картина очень похожа на известную икону “Георгий Победоносец”».
Другой оратор, Отто Куусинен, развивал эту мысль так: «Когда товарищ Суслов указал на этот порок товарища Жукова, последний наивно ответил: «Я сам этого не замечал». То есть он ничего ненормального не заметил в том, что на картине, сидя на белом коне, превратился в «Георгия Победоносца». Представьте себе, что он еще полгода или годик сидел бы на белом коне и любовался бы собой. (Смех.) По всей вероятности, в его воображении эта фигура всадника возросла бы до гигантских размеров. Возможно, что он сам и не заметил бы ничего ненормального в этом, а нам было бы жутко смотреть на эту фигуру, жутко и смешно».
Леонид Ильич тоже развенчивал «культ» маршала. Он добавлял такие живописные детали: «Говорилось о культе личности… Есть много подхалимов, которые, например, выпустили книгу о поездке Жукова в Индию. Там все расписано, как он на слона сел легко, как кавалерист, и когда он сказал, что этот слон вроде как танк, то слон, как бы услышав эти слова Жукова, быстрее зашагал. В таком слащавом тоне подхалимы расписывают официальную поездку… давая смехотворное изображение. Нет чувства меры!»
Вот это место из книжки, изданной летом 1957 года (авторы — Леонид Китаев и Георгий Большаков): «Как почетному гостю ему (Жукову) предлагают прокатиться на принадлежащем президенту слоне…
— Я старый кавалерист, — замечает маршал, легко садясь в седло на могучего гиганта.
Впереди в красной форме, отделанной золотом, сидит погонщик. Слон медленно шагает по парку…
— На этом слоне, как на танке, можно смело идти в атаку, — шутит Г. К. Жуков, и как бы в подтверждение этого слон убыстряет ход…»
Говорил Леонид Ильич и о другом признаке культа личности — «надписях на книгах». Очевидно, он имел в виду такой отрывок из той же книжки: «Где бы ни появлялся маршал Г.К. Жуков — в военных учреждениях и на заводах, на аэродромах, в парках и садах, на приемах и встречах, — всюду его ждали вездесущие коллекционеры автографов. А в резиденциях, где останавливался Г.К. Жуков, его всегда ожидала стопка из 100–150 записных книжек, во многих из которых уже стояли автографы Н.С. Хрущева и Н.А. Булганина. Теперь в сотнях книжек индийских коллекционеров имеется автограф — «Маршал Советского Союза Г. Жуков»…»
