* * *
Вышел из автобуса я через пятнадцать минут после начала допроса. Меня уже ждал князь.
– Установлены личности похитителей, – тут же заявил он. – Углов Виктор Геннадьевич и Киршин Олег Васильевич. Убитый Алексей Геннадьевич.
– Твою же ж… – Выругался я, тут же пояснив в ответ на вопросительный взгляд. – Судя по именам, высока вероятность, что один из оставшихся в живых похитителей – брат погибшего. Представляете сейчас его эмоциональное состояние?
Князь – аристократ. Ругаться не стал. Но кивнул. Понимает.
– Так, кто из них проживает здесь постоянно? – Непонимание во взоре. – Да ладно, Сергей Васильевич, неужели никто не задался этим вопросом? Не зря же его сюда привезли.
Долгоруков выглядел слегка смущенным.
– В этом месте не всегда возможно определить, кто именно проживает…
– Ясно, – прервал я пространный ответ и повернулся в сторону автобуса. – Эй, Фикса, Угловы или Киршин здесь живут.
– Угли…
– Понял! Все что знаешь – вываливай.
А выходило печально. Оба брата, со слов Фиксы, не так давно "дембельнулись". Через трибунал. Чего-то они там натворили (образ "авторитетный военный" – отпадает, полицейский тоже), недавно допились до белочки, отчего какое-то время полежали в психушке (выпал из обоймы "врач"), родители померли, родственников нет (вызвать на переговоры тоже не получится). Оба (попробовать найти!) были влюблены в какую-то танцовщицу, но она дала им от ворот поворот, да еще и посмеялась, что "со столь никчемными засранцами" и процесс дефекации на одном поле не выполнит (отбой поисков – еще больше психанет выживший из братьев). Оба Угловых не раз хвастались по синьке, что добьются/покажут/заметят, и "вот тогда-то она…!".
Что ж, выбор сделан!
Осталось только отдать последние распоряжения Киру и Шпале.
* * *
– Здравствуйте, уважаемые! – Выкрикнул я из-за угла лестницы перед длинным общажным коридором второго этажа.
ТУ-ДУ-ДУМ!
– Вдоль коридора хлестнула короткая очередь.
– *****й отсюда, легавый! – Выкрикнул слегка сорванный голос с истерическими нотками.
Под конец он слегка сорвался на фальцет!
– Чего палишь, дубина! – Едва слышный голос и звук, какой может издать соприкосновение ладони с затылком.
– Я – не легавый! – Кричу в ответ.
– А кто ты? – Вновь тот самый "серьезный" голос.
– Газетчик я! – Ору во всю силу легких, имитируя волнение. – "Вечерний Петербург".
– Мы не зв…
– Что тебе надо?!! – перебивает "серьезного" "истеричный".
– Статья. Заметка. Я славы хочу, а тут такой шанс!!!. Да если бы не приехавший цесаревич, так и обложка могла быть, а так только четвертая страницы! Зато фотография больше будет!
