– Интересно, чем же закончилась эта история?
– Этот представитель отдал кораблю приказ закрыть адмирала в каюте и открыл огонь. Когда ничего было отменить уже нельзя, он приказал выпустить главкома флота. Тот ворвался в центр управления и увидел, что шансы на табло компьютера стремительно повышаются в их пользу. За пультом управления огнем сидел совершенно безумный артиллерист, буквально выпущенный из "психушки", яростно колотивший по большой красной кнопке открытия огня. "Но как?!", – взревел пораженный адмирал. – "По какой же системе вы воюете, каков расчет?". "Никакого!", – улыбнулся представитель, крепко сжимая в руках здоровенный гаечный ключ. Оказалось, что он отдал приказ всем кораблям стрелять кто куда хочет, а вражеский "мозг" не смог найти в этом систему и предпринять ответные меры. В итоге, победа была разгромной. "Но зачем же вам тогда гаечный ключ", – вскричал адмирал, наблюдая буквально за избиением младенцев. В ответ собеседник смущенно пожал плечами: "Кто-то же должен будет вырубить господина артиллериста, едва он закончит!".[5]
Граф сосредоточено покивал:
– Образно и занимательно. Суть ясна.
– Теперь вопрос, – задумчиво протянул я. – Каким образом записка попала к вам?
Задумавшийся Бенкендорф нехотя оторвал взгляд от реки за окном.
– Мальчишка-беспризорник передал, – спокойно объяснил он. – Прямо напротив "салуна".
Ага, так заведение Гусака у нас и проходит в сетке кодовых названий.
– И где же он?
– Сбежал, – вздохнул канцелярист. – Ему от силы лет десять. Стоило сопровождавшему его жандарму слегка отвлечься, как тот и рванул в переулки. А там сами знаете…
О да, там попробуй кого поймай, особенно если он местный и все подвалы и чердаки знает как шишки на лбу!
– Удалось ли хоть что-то выяснить?
– Немного, – вновь вернулся к созерцанию городского пейзажа граф. – Письмо передал "прикинутый в шляпу дядька", описавший мою внешность. Мальчик только "моноклю" и запомнил. За труды получил рубль. Дальше он просто подошел к ограждению и попросил городового позвать меня. Тот попытался прогнать "вонючего оборванца", но рядом оказался жандарм из моих. У этих четкий приказ – в таких ситуациях не пытаться самостоятельно оценить, что важно, а что нет, сразу извещая меня о всех подобных ситуациях.
– Интересно, не врет ли мальчишка?
– Вряд ли, – покачал головой Фриц. – Я в этом уверен.
– Не врет стало быть молва о ваших ментальных способностях. – Себе под нос буркнул я.
Фриц услышал. Еще раз дернул уголком рта. Но ничего не прокомментировал. Что ж, умному, как говаривали древние, достаточно! Не зря я никогда не опускался до откровенного вранья. Чуток не договаривал, слегка смещал акценты, немного лукавил, но никогда прямо. И, тем более, по серьезному поводу. Может, потому-то и хожу пока в бесконвойных!
