Расклад против Билла
Бывший охранник Клинтона дает, как говорится, полный расклад об адюльтере пятилетней давности своего шефа, своего благодетеля. И народу предлагают возмущаться шалостям Билла, а не предательству сего охранника, который его сдал ради шумихи вокруг своего имени. А Билл, надо полагать, ему верил. А что бы делал этот бравый парень, попади он под пристрастный допрос, который угрожал и угрожает ПСЧ в его повседневной жизни ежедневно и ежечасно, — допрос, кстати, совсем без адвоката. Не говоря уже о том, как к этому должен относиться некий советский служивый, которому приходилось совершать чудеса самоотверженности и храбрости, выполняя приказ и оставаясь анонимным, т. е. заранее осознавая, что ему предстоит унести свою тайну в могилу, скрыв ее даже от жены и детей.
Далее. Еще понятно, когда заставили запеть Монику. В конце концов она — женщина (не при феминистках будет сказано), страдавшая от того, что «в ее жизни было мало перца». А таперича и перцу как в трюмах Магеллана, и баксов хоть отбавляй (хотя она в них и раньше не нуждалась, но в Америке культ self made man), и прославленности на всю Америку и на весь мир (хотя Америка уже есть весь мир для самодостаточного американского народа).
Душу ПСЧ как раз больше возмутят тщеславные политики, вынудившие девушку вытащить на свет Божий сокровенное платье. Она хранила-то платье не для того, чтобы годы спустя протянуть его Кеннету. А копающиеся во все этом во имя того, чтобы укрепить чистоту нравов у правящих верхов и не ведали, что превратят это платье с пятном в поруганную национальную хоругвь.
И совсем иное дело та уже немолодая дама, спустя года по случаю вспомнившая о скабрезном предложении Клинтона и в запоздалом возмущении оценившая в 1,5 миллиона баксов не что иное, как свои честь и достоинство. И тут ПСЧ скажет, будучи воспитан в советской школе, зато на дворянской литературе, что честь и достоинство, коли они есть, то не имеют цены, а ежели, — собьется даже ПСЧ на высокий стиль, — на них есть цена, то это уже не честь и тем более не достоинство.
Претензии к Саддаму Хусейну и наказания, применяемые, в общем-то, к государству, расположенному на другом полушарии, и его народу, так же гипертрофированы, как цена за честь и достоинство фурий, которых натравили на американского президента. Так мыслю я, родившийся и выросший в стране, где люди и не мечтают о такой роскоши, чтобы честь и достоинство защищались судом, но при этом все население от мала до велика осуждает ввод войск не только в Афганистан, но и в Чечню.
