Патриот догадывается: если его не хватает на то, чтобы кликнуть народ на баррикады, то никто этот народ у него торговать не станет. Он должен быть близок к массам. Потому он — учитель народа. Надо полагать, автор восклицания, который перенял, как принято было тогда у классиков национальных культур, идеи русских революционных демократов, звавших к топору, имел личное право на такое выражение любви и сострадания к «своему» народу. Ведь он нес просвещение в массы, а массы бежали учительской линейки, как и господской плети, ибо, как и должно, были ленивы и сонны: просыпаться не желали.
Народ подремывает, продолжая пахать, и видит во сне царство справедливости. К царству этому он знает единственную дорогу: кабы. Но тут его будит защитник и радетель, чтобы спросонья ему все втолковать и тут же напролом повести его к справедливости.
Отдельно взятому человеку достаточно запастись дубинкой в мускулистые руки, чтобы защищать свою дикую свободу, а народу для этого необходимо просвещение. Просвещение выступает в таких случаях как альтернатива кабы. Усмирить целый народ легче, чем индивида. Там, где темен народ и властвует анархия, отдельно взятый человек пытается быть свободнее, чем общество в целом. Но надолго его сил не хватит. Должно быть именно потому люди и слагаются в народы. Что такое народ, вообще-то? Сообщество людей, объединенных известными качествами, «а также общим психическим складом»? Следующее за расой деление? Тело Божье? И на что может рассчитывать народ, заслуживающий пинка?
Тот же классик скажет вам со всей определенностью: вот мы и работаем на то, чтобы народу дорасти до пощечины.
Кабы — это путь в Апонь
Когда начались Perestroika & Glasnost и голоса неформалов загремели на площадях, стало вдруг тревожно. Однажды обыватель, заметив, что все ушли на митинг, понял, что на площадях надежнее, чем дома. Кроме того, он был польщен, что к нему обращаются герои. И это были уютные герои. Некоторые из них сиживали в тюрьме, но и обывателю порой приходилось сидеть за растрату; в конце концов тюрьма создана для народа.
И снова толпу призвали и зовут до сих пор. У большинства ораторов — самые благие намерения. Манипулирование толпой является делом не только обычным и дозволенным, но и романтичным. Им заняты власти, оппозиция, СМИ, художники, философы, священнослужители. Движимые желанием немедленно материализовать идеал, новые и новые лидеры лихорадят и будоражат народ. Не ношу разделить с народом, не работать для него бесшумно, а только звать и звать его к новым теплым рекам и блаженной стране Апонь. Время от времени кто-то объявляется совестью народа; понятие риторическое, у французов заимствованное, потому что совестью что народа, что отдельно взятого человека может быть только его вера.
