.
В начальной школе многое зависит от успехов в учебе. Если все складывается хорошо, домашний ребенок становится любимчиком учителя и продолжает развиваться как бы в скорлупе отношений, напоминающих семейные. В частных школах, куда родители отдают своих детей, полагая, что тем в обычном коллективе будет не по себе, такой стиль отношений специально культивируется. Если же успехи сомнительны или вовсе недосягаемы, а система и среда не склонны к поблажкам, школа оправдывает уже впитавшиеся тревожные опасения. Дети стремятся инстинктивно сохранить примат семьи в оценке внешних значений, что только усугубляет отчуждение. В обычной школе учитель не может допустить главенства родительского мнения над своим, даже если бы этого хотел. В глазах остальных он – власть. Он уберегает от когнитивного диссонанса. Он не может быть не прав. У тех же, кто хотя бы исподтишка ориентируется на родителей, зреет чувство скрытого превосходства над системой. Тот зародыш позиции отщепенца, который в дальнейшем позволит скептически относиться к ожиданиям со стороны общества и государства. Пока все это выглядит как обидчивость и упрямство, не лишенные ипохондрической окраски (стремления склонить ситуацию в свою пользу, изображая болезнь). Как известно, «маменькины сынки» часто бывают симулянтами.
В отроческом возрасте индуцированная родителями невротическая предрасположенность обрушивается на них самих. Пренебрежительное отношение к системе (за счет прочного тыла) с готовностью конфликтовать с учителями и тревожное – к среде, где воображаемые страхи становятся вполне реальными, резко сузили возможность занять достойное положение в обществе. А это одна из основополагающих потребностей возрастной психологии. Вынужденные сидеть в «экологической нише» семьи, дети привычно ждут, что та возьмет на себя их проблемы, а она уже не в состоянии это сделать. Общение с родителями начинает напоминать отшельничество. И многие идут на это, лишь бы уберечь детей от испытаний реальной жизни подольше. В моей экспертной практике был случай, когда родители гордились тем, что их 12-летний сын целый год изо дня в день сидел с отцом и лепил с ним крепость из пластилина, за что дали какую-то премию. Когда же повзрослевший подросток оказался в совершенно нелепой криминальной ситуации из-за своей потрясающей неопытности (речь шла об убийстве), мать никак не могла понять, что плохого в том, что ребенка ограждали от дурных уличных примеров.
