Насчет художественного впечатления – не спорю, поскольку не знаю, что это. Но драматической техникой Шекспир владел – дай бог, только не обижайтесь, каждому. И вот Тибальт, например, – если произвести над ним предлагаемый Вами опыт, – окажется нисколько не мертвей, чем, допустим, я. И, может быть даже, – чем Вы, глубокоуважаемый Л. Н.)
В первой сцене: увидав, что трое чужих рубятся с двумя нашими, причем на одном из троих – кольчуга, тогда как на остальных – кожаные (в лучшем случае) латы или просто нагрудники, – разве вы, не говоря уж – Меркуцио или Парис (насчет Ромео – я не совсем уверен), не бросились бы очертя голову в бой?
Самое время опять помянуть добрым словом Татьяну Львовну. Помните, как в этой первой сцене появляется Тибальт? Ремарка гласит: входит Тибальт, – но какое там входит! Произнося на бегу шесть слов, составляющих первую строку, —
Как, бьешься ты средь челяди трусливой? —
он успевает обернуть плащом левую руку и освободить меч из ножен.
Вторая строка – церемониальное (с издевкой) приветствие и вызов: четыре коротких взмаха клинком крест-накрест (пять слов – четыре такта):
Сюда, Бенволио, смерть свою встречай!
Мастер-класс господина де Бержерака. Ничего не скажешь – веников не вязала. Сравните у Б. Л.:
Как, ты сцепился с этим мужичьем?
(Положим, почти не хуже.)
Вот смерть твоя – оборотись, Бенволио!
(По-моему, значительно слабей. Скорость не та, и слишком много гласных.)
А уж у Радловой —
Бенволио, повернись, на смерть взгляни! —
вся надежда только на актера, авось прорычит, не пустит петуха.
Но каков бы ни был перевод, Тибальта эта фраза не порочит. Нормальный предупредительный рыцарский возглас. Иду на вы. Сам Дон Кихот, сам д’Артаньян бросился бы в схватку с таким же кличем.
Другое дело, что Тибальту плевать – есть ли повод для драки, нет ли: ему не повод нужен, а драка. Он ищет ее и жаждет. Мировую не предлагать: впадет в исступление, как если бы у него попытались отнять самое дорогое.
Мне даже слово это ненавистно.
Как ад, как все Монтекки, как ты сам!
Трус, начинай!
И это он, Тибальт, первый в пьесе произносит слово «смерть».
И выглядит (и, наверное, чувствует себя) ее чрезвычайным представителем. Пока не отозван. Пока не предан ею.
Как бы Азазелло, разве что без очков. Зловещий агрессор. Но, правда, и комичен. Самую малость. Совсем чуть-чуть. Со сдвигом на один глагол. Показания Бенволио:
…Мне бросив вызов, стал над головою
Мечом он ветер разрезать, а ветер,
