В этих очках он пошел мимо лавки пекаря, где продавалась сдобная немецкая выпечка. «Это Гита, — сказал он, — мои сомнения развеялись, я ведь смотрю на нее в очках. Какие роскошные формы!» «Вы про эту толстую матрону?» — спросил я удивленно. Он не стал ходить вокруг да около, а сразу вошел в дом, как будто его туда влекла ведьма. «Действительно, на нашей вилле такого образа еще не было!» — сказал я и пошел за ним следом, чтобы он — или его репутация — не оказались в смертельной опасности, ведь именно тогда по предложению графа Кастильоне решался вопрос о том, чтобы даровать Рафаэлю кардинальскую шапочку в награду за множество работ, выполненных для папы. Булочница сама вышла нам навстречу и спросила с приятной улыбкой, как будто она уже узнала Рафаэля: «Кто вы, господа?» — «Честные помощники пекаря, — ответил я, — которые знают толк в ремесле. Нет ли работы?» «Конечно, есть, — ответила она, — я только что прогнала одного подмастерья за пьянство, один из вас сможет сразу получить работу». «Кто же, если не я», — спросил я напористо. «Мы так не договаривались, — сказала она, — я выберу себе тихого порядочного человека (при этом она показала на Рафаэля), он лучше подойдет овдовевшей женщине, которая потеряла любимого супруга, а вы, как я погляжу, просто вертопрах». С этим словами она увлекла Рафаэля в комнату, где подходило тесто, сняла с него тонкое красное пальто, повязала ему фартук, и так наш будущий кардинал стал пекарем и с улыбкой месил тесто. Я хотел подкараулить, чем дело кончится, но она вышла, протянула мне несколько золотых монет и отправила меня в комнату служанки дожидаться моего господина. Он сам рассказал мне следующим утром, что она, после того как он наработался до пота, разразилась громким смехом и сказала ему: «Видели бы Вас сейчас Ваши ученики, с которыми вы обычно чинно шествуете, окруженный всеобщим почтением и приветливостью, словно пророк среди апостолов». Он понял, что его узнали, и она уверила, что она — Гита и только робость идти к столь известному человеку в ее низком положении и, возможно, вызвать лишь его презрение, удерживала ее от того, чтобы приблизиться к нему. Она жаловалась на свою судьбу, рассказывала, что, убегая от чумы, они долго скитались, до тех пока в нее не влюбился один немецкий булочник — а он владел особыми секретами мастерства. Ей пришлось выйти за него замуж, чтобы покончить с нуждой. Супруг ее умер, и она стала сама себе хозяйкой.
