МАРИНА. И буквально на ступеньках предложение сделал, повез к родителям знакомиться. Они мне сразу понравились. Даже дух перехватило: такая квартира после студенческой общаги! А вот я им сразу не понравилась: какая-то девчонка из Лихославля…
ЕЛЕНА. По-моему, ты к ним несправедлива!
МАРИНА. Не-ет! Они сразу поняли, что Костя от меня без ума, а вот я…
ЕЛЕНА. Что – ты?
МАРИНА. Я его уважала, восхищалась его умом и настойчивостью…
ЕЛЕНА. И изменяла ему.
МАРИНА. Ты-то откуда знаешь?
ЕЛЕНА. Дети очень наблюдательны. Неужели ты папу нисколечко не любила?
МАРИНА. А что такое любовь?
ЕЛЕНА. Любовь – это когда он на тебя смотрит, а у тебя мурашки… Когда он говорит, а у тебя вот здесь (кладет ладонь себе на грудь) теплеет… Когда он случайно до тебя дотронется, а тебя как током…
МАРИНА. Током убить может! Любовь, девочка моя, – это вроде симбиоза в природе. Когда порознь не выжить. Понимаешь?
ЕЛЕНА (вздыхая). Понимаю.
МАРИНА. Ничего ты не понимаешь! И я не понимала. Когда тридцать лет просыпаешься утром в постели с одним и тем же мужчиной, это тоже любовь. Знаешь, в какой момент я это вдруг поняла?
ЕЛЕНА. В какой?
МАРИНА. Когда твой в Костю выстрелил.
ЕЛЕНА. Поздно же ты это поняла, мама!
Из комнаты появляется Лидия Николаевна.
ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Марина, ты можешь проститься с Костей.
МАРИНА. Да, конечно…
ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Будешь уходить, ключи от квартиры оставь. Они тебе больше не понадобятся.
ЕЛЕНА. Бабушка!
ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Так надо!
МАРИНА. Я повешу на гвоздик в прихожей…
Марина уходит в комнату.
ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА (мужу). Ядрило, чай будешь?
ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ (дергая наручник). Ну какой чай! Издеваешься?!
ЕЛЕНА. А мы, дедушка, думали, ты спишь…
ФЕДОР ТИМОФЕЕВИЧ. Это только попугаи на жердочке спать умеют. Найдите же, наконец, этот чертов ключ от наручников! Я же не водонапорная башня!
ЕЛЕНА. Бабушка, давай их выпустим! Может, Болик вспомнит все-таки, куда ключ подевал.
Тем временем зашевелился и протер глаза Сергей Артамонович.
СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. Вообще-то, государь император Николай Павлович приказывал сажать участников дуэлей в крепость, если в живых остались. И держать там на хлебе и воде.
ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Не надо о воде! (Кивает на профессора.) Насколько же спящий монархист лучше бодрствующего!
СЕРГЕЙ АРТАМОНОВИЧ. То же самое могу сказать о коммунистах.
ЛИДИЯ НИКОЛАЕВНА. Ладно, выпускай своего террориста!
Сцена седьмая
Елена отпирает дверь комнаты. Оттуда выходит Болик.
ЕЛЕНА. Вы свободны! А где твой босс? Что с ним?
