Из осажденного десятилетия | страница 14

и пушисто волосы вьются возле виска.

не отпускай меня больше, пожалуйста.

не отпускай.

Было семнадцать. Тогда я боялась – очень.

Больше всего – смотреть в глаза напрямую.

Ну и отдельно, конечно, в глаза мужчинам.

Мир был апрелев, рассветен, ещё непрочен,

я выходила, шею тянула смешную,

он отдавался стрёкотом стрекозиным.

Было семнадцать – и я не писала первой,

очень боялась нечаянно прикоснуться,

джинсы в заклёпках считала своей бронёю.

Было семнадцать. Сказки, стихи и нервы.

Много гаданий на картах, гуще и блюдцах.

Кто была та, что себя почитала мною?

Было за двадцать, и я всерьёз полагала,

будто бояться я совсем разучилась,

пробовала на прочность свою реальность.

А по ночам валилась в постель устало,

жаркое лето на языке горчило;

что мне ещё, ну что тогда оставалось?

Было за двадцать, и я боялась сближаться.

Шила сама, сама забивала гвозди.

Кроме кота, боялась любить кого-то.

Так-то меня и поймало, швырнуло прижаться.

Странной чужой заботой, визитами в гости,

тёплым случайным взглядом вполоборота.

Нынче не страшно. Совсем ничего не страшно.

Даже любить безоглядно и без ответа,

даже упасть, превратившись в острый осколок.

Я – лишь стрела, запущенная над пашней;

всё, что дано, – кусочек неба и света.

Дальше – конец, единый для всех и скорый.

Перед лицом его каждый из нас безоружен;

делай, что должно, лови ладонями годы

и уходи, не прощаясь, зато прощая.

Вот потому мне больше никто не нужен,

вот потому-то дарована мне свобода,

страшная, невыносимая и большая.

Тянулась с детства – тягой знать – особой,

что с нами будет после смерти. Я

пыталась как-то даже выпить яд.

(Яд оказался уксусом и содой).

Так интересно было, что боязнь

ушла совсем. Наверно, я искала

то самое, что смотрит из зеркал, а

что вся умру – не верила, смеясь.

Потом я поняла, что смерть всегда

жила во мне, со мной, неотделима,

и страх ее толкал, неудержим.

Будь жизнью мне. Пускай уйдёт беда

и смертный запах влажной липкой глины.

Так я впервые выбираю – жить.

НЕБОЛЬШОЕ ПРЕДИСЛОВИЕ К РАЗДЕЛУ

Есть такое японское аниме – «Юная революционерка Утена». Мы с Журавлёвым очень хотели его посмотреть, но не успели.

Однажды осенью, когда мне было грустно и холодно, мы сидели в разных городах, и я говорила, что хотела бы написать что-нибудь по мотивам этого произведения.

Так родились «Дуэльные темы» – поэтические переложения хоралов, звучащих в аниме. Это не перевод. Совсем не перевод. Это очень авторское видение.