Николай I | страница 9

Великий князь Павел Петрович стал императором Павлом I. На некоторое время он покинул Петербург, отправившись на коронацию в Москву. 14 мая 1797 года, когда Николаю не исполнилось еще и года, многолетний друг Павла Петровича Екатерина Ивановна Нелидова писала императору из Павловска: «Я имела счастье видеть Ваших детей, больших и малых, они все ангелы, но Вы напрасно захотели бы составить понятие о красоте великого князя Николая! Я была поражена ею»^>{26}. В письме к Марии Федоровне в августе того же года она вновь назвала Николая «ангелом».

Через некоторое время после рождения последнего, десятого ребенка, уже «порфироносного» Михаила (28 января 1798 года), младших сыновей Павла I перевезли из Царского Села сначала в Павловск, а затем в Зимний дворец. Там их поместили «в верхнем этаже над комнатами государя, близ малого садика»^>{27}. По воспоминаниям самого Николая Павловича, в Зимнем дворце он занимал помещение, где до женитьбы жил Александр Павлович. Оно состояло, «если идти от Салтыковского подъезда», из белой прихожей, зала с балконом, антресолей. Пол и стены внизу комнат были обтянуты шерстяными подушками, а выше были обои с изображениями зверей. В спальной комнате два угла занимали большие круглые печи. Николай и Михаил спали на железных кроватях с покрывалами из белого канифаса[3]. В своих воспоминаниях о детских годах Николай Павлович так писал о них: «Два волосяных матраса, обтянутые холстом, и третий матрас, обтянутый кожей, составляли самую постель: две подушки, набитые перьями, одеяло летом было из канифаса, а зимою ватное из белой тафты. Полагался белый бумажный (хлопчатобумажный. — Л. В.) колпак, которого мы, однако, никогда не надевали, ненавидя его уже в те времена. Ночной костюм, кроме длинной рубашки наподобие женской, состоял из платья с полудлинными рукавами, застегивающегося на спине и доходившего до шеи»^>{28}.

Известно, что Павел I был нежным отцом. Он баловал детей, называя их «мои барашки, мои овечки»^>{29}. Николаю отец подарил золоченую коляску с парой шотландских вороных лошадок и жокеем. Не к этой ли детской коляске восходит устойчивое предпочтение, которое Николай Павлович оказывал именно такому виду транспорта? Впрочем, еще раньше его привозили к Марии Федоровне в колясочке, обшитой зеленой тафтой, а позднее — в небольшой комнатной карете, обитой зеленым бархатом, золотым «гасом» (газом) и сафьяном. «Образ нашей детской жизни был довольно схож с жизнью прочих детей, — вспоминал Николай Павлович, — за исключением этикета, которому придавали необычайную важность. С момента рождения каждого ребенка к нему приставляли английскую бонзу (няню-воспитательницу. —