.
Таким образом, отчетливо выявилось участие Вольховского в обсуждении важнейших политических вопросов, в том числе средств достижения цели тайного общества, не исключая проектов конституции (выяснилось, что он «всегда был на стороне конституционной монархии»), заметная роль в организационной деятельности тайного общества после 1821 г. Такого рода «причастность» обычно влекла за собой привлечение к судебной ответственности. Не могли ослабить «обвиняющей силы» этих фактов ни указания на неоднократные служебные командировки Вольховского, участие в различных экспедициях и частое отсутствие в Петербурге, ни ссылки на его умеренный образ мысли.
Но, несмотря на все это, показания о Вольховском не стали предметом дальнейших разысканий, ему не были заданы дополнительные вопросы в связи с прозвучавшими обвиняющими свидетельствами. Данные, собранные следствием в отношении Вольховского, были оставлены «без дальнейшего действия»[195]. Сопоставляя и оценивая обстоятельства расследования, в деле Вольховского нельзя не увидеть «смягчающего» воздействия, определившего благоприятный для него исход следствия. Прежде всего, это воздействие заметно в факте привлечения его к следствию неарестованным. Далее, он не допрашивался в связи с поступившими показаниями об участии его в Северном обществе. Вслед за тем, в его следственном деле появляется любопытный документ: как результат особого разговора А. И. Татищева и И. И. Дибича первый из них уже 27 марта 1826 г., еще до завершения дознания, направил второму записку о степени причастности Вольховского (вероятнее всего, для передачи императору). Наконец, обвинительные показания о знании Вольховским политической цели тайного общества были в сущности проигнорированы при итоговой оценке степени его причастности к декабристскому союзу.
Однако, в отличие от других лиц, привлекавшихся неарестованными и представивших письменные «объяснения», о Вольховском была составлена итоговая записка, основанная на полученных показаниях. Вероятно, причиной ее появления стали прямые свидетельства о причастности Вольховского к Северному обществу. В текст записки вошла информация из показаний Пущина, Митькова, Нарышкина, А. Поджио, Назимова. Но никаких выводов из нее не делалось; упоминалось только отрицание этих данных в единственном показании Вольховского[196].
Таким образом, вопреки собственным показаниям Вольховского, следствие установило, что ему была хорошо известна политическая цель общества, и он принимал участие в обсуждении средств ее достижения. Тем не менее, Вольховский, наряду с большинством членов Союза благоденствия, не привлекавшихся к расследованию, был признан «отставшим» членом Союза благоденствия, которые не подлежали ответственности. Все это говорит об имевшем место влиятельном заступничестве за Вольховского
