– Что ж, чужую судьбу менять – опасное занятие. Ни пожалеть бы вам потом. Однако, как говорится, желание клиента – закон! – добавил он уже лукавым голосом.
Селин испытала облегчение.
– Так делайте! Мне ничего не жаль!
– Даже его подарков? – Вурду прищурился, и Селин показалось, что его карие глаза полыхнули красным.
– Побрякушек, что ли? – Она сняла бриллиантовое кольцо и принялась вытаскивать из ушей сережки, – Берите!
– И испытаний никаких не боитесь? – угрожающе спросил Вурду, даже не взглянув на драгоценности.
– Я боюсь, – хмыкнула Селин, – только одного, что вы меня обманете.
– Э, бросьте, мадемуазель! Вы лучше вот на бумажке его портретик-то нарисуйте. – Перед Селин на столе оказались блокнот и фломастер.
– Что вы! Я в жизни не умела рисовать!
– Ничего, деточка, все получится. Я вас за левую ручку подержу, а вы правой-то, правой!
Селин недоверчиво взглянула на Вурду, но послушно взяла фломастер и, не понимая, как это происходит, уверенно принялась рисовать лицо Жюстена. В левой руке, которую держал колдун, она чувствовала какой-то особый ток крови, бежавший через спину в ее правую руку.
– А вы неплохо справляетесь, – заметил Вурду, рассматривая, что у нее выходит. – Кобель, говорите? Доберман? Бульдог? Шарпей?
– Вы еще шутите! Какая разница?
– Сенбернар? Мастиф? Пудель?
Селин хмыкнула.
– Ну, конечно же, скорее мастиф, чем пудель! Главное в том, что он, как кобель, бегает за юбками! Верните мне его, я без него не могу! – А тем временем ее рука продолжала рисовать и уже изображала часы на руке Жюстена. – Я даже подарила ему папин золотой «ролекс», с которым мой папа никогда не расставался!
– «Ролекс»? – Вурду был откровенно изумлен. – Пижонские часы для нуворишей? Неужели ваш отец не мог позволить себе что-нибудь посолиднее?
– Собственно, они вовсе не «ролекс», просто очень огромные и на массивном браслете, папа называл их так в шутку. – Селин нашла нужным заступиться за отца. – На самом деле они какой-то неведомой фирмы «MIDAS», так написано на циферблате, и папа купил их совершенно случайно. В Тунисе, на улице. Очень давно, я еще училась в коллеже, папа проводил со мной каникулы.
– Ах, вот оно что, – безразлично произнес Вурду и зевнул, но тут же прикрыл рот рукой и потер глаза. – Простите, не выспался я сегодня. Полночи пришлось с одним клиентом возиться… Так, в котором часу точно вы хотите, мадемуазель Дювалье, чтобы я начал реализовывать ваш заказ?
– Чем раньше, тем лучше! Или нет, постойте! – Селин посмотрела на свои часы; они показывали около двенадцати. – От вашего Барль-ен-Бри до Парижа ехать минут тридцать. Так что, давайте-ка, в половине второго или даже ровно в два! Вдруг я попаду в городе в пробку? А я хочу успеть добраться до банка и войти к Жюстену в кабинет, чтобы он сразу же упал к моим ногам и поклялся, что я – его единственная женщина навсегда!
