Заново, как в первый раз [Сборник рассказов] | страница 68

Фёдор фыркнул.

— Да уж не мало. Не помню точно, сколько. Да и какая разница? Главное, что я могу бегать, лазать по деревьям, плескаться летом в Волге, грызть яблоки, сколько влезет… а ещё я умный, как воробей. Я тебе не говорил, что я великий изобретатель? Например, я изобрёл фонарик, с которым можно исследовать подземелья! Стоит прошептать ему нужное слово, как он повернётся в сторону, откуда ты пришёл, и будет всё время светить туда. Заблудиться теперь невозможно!

— А почему все плачут, когда новый… дылда появляется на свет?

— Потому что для дылд этот мир тяжёл. Они вечно о чём-то беспокоятся, ходят кругами, шепчутся между собой, ругаются без причины и строят озабоченные лица. Одним словом, дикари. А теперь ты. Информация за информацию! Откуда взялся, почему говоришь, что вырос здесь? И вообще, что значит это «вырос?» Я вот могу сказать, что за последние два года я уменьшился на четыре сантиметра! Смотри-ка, у тебя кровь идёт.

— Идёт, — согласился Данил, чувствуя себя необычно возбуждённым, почти счастливым. — Один доктор говорил, что внутри меня бушует настоящая река крови, и она иногда выплёскивается наружу. Через нос, который с этой стороны выглядит как нос, а с той — две маленькие дырочки в небе, вроде как звёзды.

— А рот? — с интересом спросил Фёдор. — Рот — что-то вроде подводной пещеры, да? Глаза, наверное, как две луны.

— У этого мальчишки хорошая фантазия, — заметил я, прерывая рассказ. — На сколько, говоришь, он выглядел?

Невестка принесла нам по кружке горячего шоколада. На пешеходном переходе за воротами кого-то чуть не задавили и заодно облили грязью. Отборная ругань казалась экстатическими церковными напевами, которые возносились к небу в мольбах перекрыть над грешными людскими головами кран. Дождь припустил сильнее. Пахло мокрым деревом, из большой жестяной бочки, стоящей на заднем дворе, несло болотцем. Всё было как обычно — меланхолия разлита в воздухе, как молоко на столе. Впрочем, содержимое кружки и рассказ паренька помогали смириться с действительностью и пережить этот дождь. Я уже закончил с инструментами и сгорал от нетерпения вернуться к своим машинам. Пробудить их ото сна, услышать в густеющем от темноты воздухе рёв их моторов.

Данил посмотрел поверх очков, как строгий учитель на ребёнка, который ляпнул какую-то несусветную глупость.

— Вы ничего не поняли, — сказал он. — Не важно, семь ему было лет или семьдесят. Федя схватывал всё на лету. Он не знал про другие странные миры, но сразу понял, что в каждом из них свои правила. Когда-то он изобрёл гнутую подзорную трубу, через которую можно увидеть, что делают люди на другой стороне земного шара, но — представляете? — ни разу ею не воспользовался, так как был уверен, что всё равно никогда бы не понял, чем заняты там люди.