Заново, как в первый раз [Сборник рассказов] | страница 26

Он повернулся и пошёл прочь через толпу (и когда она успела собраться?), которая расступилась перед ним, как масло вокруг нагретого ножа. Егор опешил. За то, что Матвей сейчас сказал Насте, самой милой, по мнению Егора, девушке класса… его должны были четвертовать. Отбить все почки, подошвами кроссовок втоптать печень в землю, на поживу червям. Но никто не посмел даже посмотреть Матвею в глаза. Олле сотоварищи смеялись, как шакалы, свистя и улюлюкая. Кто-то крикнул: «Я вижу тебя насквозь, детка!» Настя опустилась на корточки, тщетно пытаясь прикрыться руками. Её внутренности и не думали меркнуть, кишечник сиял, как золотое ожерелье в свете софитов.

Егор сорвался с места и перехватил Матвея возле разломанных в незапамятные времена, погребённых под грудой листвы качелей.

— По-моему вышло неплохо, а, братец? — добродушно сказал он, и в ответ Егор, размахнувшись, ударил его прямо в нос.

Кулак взорвался болью — казалось, в каждую костяшку ввинтили по саморезу. Следовало смотреть правде в глаза, Егор никогда и ни с кем не дрался, даже когда в ход шли самые обидные насмешки, самые болезненные тычки, старался опустить голову и забиться в какой-нибудь угол. Но нынешняя ситуация не оставляла выбора… он должен был так поступить. Матвей удержался на ногах, однако отступил на шаг и даже слегка присел, будто в удивлении. Его приплюснутый шнобель, напоминающий о далёких кавказских корнях, стремительно краснел, широкое лицо приняло обиженное, в чём-то даже детское выражение.

— Ты мелкая неблагодарная шваль, — грустно сказал он. — Я ведь для тебя старался.

— Старался? Ты сломал девочке жизнь.

— Я думал, что наглядно тебе всё показал. Она уже сломанная. Всё, на что она пригодна — попользоваться и выбросить на помойку, как я и поступил.

Егор икнул от обиды, из ноздрей вырвались две струи пахнущего серой дыма. Со всех сторон свистели и кричали, солнце блеснуло в окне на втором этаже школы: кто-то из учителей выглянул посмотреть, что за шум. Он сделал шаг, всего шаг, который, казалось, разогнал его почти до шестидесяти километров в час и на скорости впечатал в кулак Матвея. Подросток рухнул, как подрубленный, бывший приятель нависал над ним, словно колосс, ноги которого, против ожидания, оказались железобетонными.

— И в самом деле, — сказал Матвей, — ты только что открыл мне глаза. Вы два сапога пара. Девочка-пустышка и обиженный на весь мир мальчишка.

— Зачем же ты со мной дружил? — с трудом ворочая языком, спросил Егор.