Заново, как в первый раз [Сборник рассказов] | страница 134

Вячеслав думал о таких хитрых вещах, как о само собой разумеющемся. Он и сам видел эти намёки — взгляд подмечал тут и там занятные мелочи, атласные ленточки, которые вплела бы в своё платье старая, но всё ещё привлекательная вдова, скучающая за столиком в баре и притягивающая взгляды местных завсегдатаев… Собственно, эти мелочи и отмечались разве что завсегдатаями, к коим Вячеслав себя причислял и единственным представителем которых являлся. Вот в ворохе палых листьев и хвои косточки, которыми побрезговал мелкий хищник. Вот колония опят, словно перо за ухом гнилого пня. Здесь был коренастый дуб, который Вячеслав спилил много лет назад, в первый свой приезд сюда: дерево выросло слишком близко к дому — ещё немного, и оно бы проделало в стене внушительную дыру. Если бы это тогда произошло, к сегодняшнему дню здесь остались бы лишь руины.

Восседая на этом пне, Вячеслав частенько размышлял о том, насколько далеко идущие последствия имеет каждое твоё действие. В кристально чистом мире, за десятки километров от Мурманска и добрую сотню от Санкт-Петербурга, это особенно отчётливо видится. Так же, как видится, что человек не может быть детищем природы. Создания её действуют медленно, тягуче, в завораживающем симбиозе друг с другом, человек же скор на расправу, он торопится за свою короткую жизнь наворотить дел, чтобы успеть насладиться их плодами. Именно поэтому человек — король природы сейчас. И именно поэтому истинная императрица этой планеты рано или поздно сбросит его с престола, вомнёт и впитает в себя. Рано или поздно человечество исчезнет, и случайный гость, путешественник во времени, возникший (создадим его в нашем воображении) из ниоткуда и исчезнувший в никуда, будет гулять чащобами и полями и наслаждаться нетронутой природой.

Вячеслав сам не заметил, как набрёл на могилы дяди и тёти на холме, рядом с кустами ежевики и старой дубовой скамьёй. Постоял над ними с десяток минут, вдыхая запах земли, поправил крест тёти Марты. Нужно бы забить сюда какой-нибудь колышек. Он не решался присаживаться на скамью: она была здесь задолго до того, как появились могилы. Похожа на памятник одной из древних цивилизаций. Дядя правильно рассудил, что после короткого, но чертовски неудобного подъёма (кое-где приходилось даже хвататься за корни) приятно умостить задницу на что-то ровное и относительно чистое. Скамья пахла влагой, глазки её выглядели уродливо, глубокие трещины и щели между пеньками и доской стали пристанищем для чёрных муравьёв, а вот кресты и спутанная рыжая трава на могилах казались бутафорией с одной из нелепых постановочных фотографий, которые дядя на дух не переносил.