— Проваливай, Уолш! — рявкнул шеф. — Ты на частной территории. Инспектору уголовной полиции Уэст нечего тебе сказать.
Кершоу был крупный мужчина с глубоким хриплым голосом, в котором чувствовался акцент уроженца Южного Лондона. Он возвышался над ними обоими, как башня.
Уолш с невозмутимым видом пожал плечами и поднял руки, сдаваясь:
— Без проблем. — Затем перевел взгляд на Еву. — Я позвоню тебе, — бросил он, прижав воображаемый телефон к уху.
Репортер натянул на лицо капюшон и, насвистывая, неторопливо направился к главному входу на кладбище.
— Правильно, Ева, — сказал Кершоу. — Пойдем лучше со мной. Здесь есть другой выход. Найдем симпатичное местечко, где можно посидеть. Нам обоим будет полезно что-нибудь выпить.
Не обменявшись ни единым словом, они направились в деревню. Кершоу раскрыл свой громадный черный зонт, а его водитель медленно ехал за ними. Ева видела шефа впервые с тех пор, как ее отстранили от работы, и молчание ей показалось неловким. У них были нормальные рабочие отношения и пока что они сохранялись. Но перспектива тихой выпивки вдвоем не сулила ничего хорошего.
Первым на их пути оказался бар «Крикетерс Армс». Ева проследовала за Кершоу в глубь почти пустого зала.
— Что будешь пить? — спросил он, поставив мокрый зонт на стойку у двери.
— Кофе, если у них есть, пожалуйста. И немного молока.
— Ничего покрепче?
— Нет, спасибо.
— А, ну да, я забыл, ты же не пьешь.
Ее удивило, что он помнил об этом, хотя, с другой стороны, в тягостной атмосфере всеобщих возлияний в их отделе непьющий сотрудник выделялся среди общей массы как белая ворона.
Кершоу прошел к барной стойке, а Ева устроилась за столиком рядом с горящим камином. В овальном зеркале в медной раме она увидела свое отражение и поморщилась: волосы из-за дождя закрутились в дурацкие тугие завитки, щеки одутловатые, потухший взгляд, под глазами темные круги.
Ева вытащила из сумочки круглую резинку и собрала волосы в хвост, потом провела помадой по пересохшим губам и повернулась спиной к огню, стараясь впитать как можно больше слабого тепла. Увидев, что Кершоу возвращается с напитками, выпрямилась на стуле.
— Вот, может, согреешься, — угрюмо произнес он и со стуком поставил перед ней чашку кофе с молоком. — Ты, кажется, совсем промокла.
Себе шеф принес полный стакан виски с содовой.
Он тяжело опустился в стоявшее напротив Евы кожаное кресло, провел пальцами по густым седеющим волосам, откинулся назад, ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.
