С фотографии на нее смотрел симпатичный темноволосый мужчина с квадратной челюстью и твердым, решительным выражением лица. Совсем нетрудно было представить, как он с винтовкой наперевес выпроваживает Дэна Купера, незаконно проникшего на территорию поместья.
Ева перешла к страничке Мелиссы:
Мелисса училась в Оксфорде и получила диплом по специальности «География». Уже десять лет она участвует в развитии конного спорта в Уэстерби, а до этого занималась маркетингом и связями с общественностью на ипподромах в Ньюбери и Эпсоме. Играет ключевую роль во многих аспектах деятельности предприятия и, в частности, отвечает за организацию посещений и развлекательных мероприятий в Уэстерби. Замужем за Гэвином Чаллисом, членом местного парламента.
Гэвин Чаллис…
Имя сразу же всплыло у нее в голове, и она, быстро пролистав фотографии, нашла одну, на которой были светловолосая улыбающаяся женщина, двое детей и мужчина, у ног которого разлеглась пятнистая гончая. Ева вгляделась в его лицо. Да, без сомнения, это тот самый Гэвин Чаллис. Она не видела его почти двадцать лет. Внезапно ей вспомнилось, что Купер назвал Майклсов крайне закрытыми людьми. «Дальше ворот вам не пройти, если только вы не будете выдавать себя за возможного покупателя поместья».
Она вскочила с кровати и снова бросилась в гостиную. Коробка с документами, которую передал ей Ален Питерс, была засунута под обеденный стол. Поставила ее на стул, отложила пачку денег в сторону и достала телефон. Включив его, убедилась, что аппарат почти полностью заряжен и в рабочем состоянии. Модель была устаревшая, но свою функцию эта Nokia выполнит, можно не сомневаться.
Некоторое время Ева смотрела на телефон, ощущая тепло гладкого черного пластика. До чего же он легкий… Вообще-то ей не нравилась идея звонить с него, но еще меньше она хотела воспользоваться собственным телефоном, поскольку кто-нибудь из MPS может проверить ее звонки. И хотя то, что она делала, было в целом открыто и честно, лучше, чтобы никаких следов ее связи с заказчиками не оставалось.
Имя «Мистер Дюран» и номер его мобильного телефона, как и номер Питерса, были уже введены.
Скорее всего, Дюран, как и она сама, не спит, но даже если она его разбудит, ничего страшного.
Она переключилась на «сообщения» и написала два слова: Гэвин Чаллис.
Палец завис над кнопкой отправки. Было что-то омерзительно интимное в том, чтобы отправлять Дюрану эсэмэс в такой поздний час. Но это нужно сделать. Ей представилось, как он в своей камере лежит на койке, наверняка слишком короткой и узкой для него, каким бы исхудавшим он ни был. Простыни в тюрьме из грубого материала, матрас и подушка жесткие и бугристые — для тех, кто привык к роскоши, это особенно чувствительно. Даже если ему разрешили иметь какие-то свои вещи, чтобы сделать жизнь более комфортной, все равно это не многое меняет. В тюрьме нет номеров «люкс». Невозможно увеличить размеры крошечной камеры, невозможно избавиться от давяще низкого потолка или созерцать красивый вид из окна на Хэмпстед Хит, как это было у него в доме. Дюран никогда уже ничего этого не увидит. Он мог бы и сейчас нежиться на своей двухметровой кровати под балдахином в Хайгете, на тонких шелковых или льняных простынях с монограммой, если бы не тот прискорбный момент его безумия.
