— Не имеет значения, — пробурчал Вольф, принимая сидячее положение.
Гриф, усмехнувшись, подошел поближе. У него в руках находился какой-то прямоугольный предмет, похожий на кусок полупрозрачной керамической плитки. Все трое по очереди посмотрели на этот предмет и сделали задумчивые лица.
— А, кажись, похож, — проговорил сиплым басом Рональд.
— Да он это, он, — махнул рукой Толстый, — Ионыч сразу понял.
Гриф повернул «плитку» лицевой стороной к Андрею и тот увидел свой портрет, выполненный неизвестным художником в объемном голографическом варианте. Кроме того, изображение медленно вращалось вокруг своей оси.
Андрей вытаращил глаза:
— Откуда это у вас?
— Да вот, у покойничка одного странного забрали, — Гриф положил предмет на полку, криво висящую на облезлой стене. — Знакомая тебе вещь?
Вольф помотал головой.
— Так откуда на нем твой портрет? — спросил Толстый. — Отвечай!
Тут в подвал вошел Ионыч. Откашлявшись в кулак, он тихим голосом сказал:
— Там еще были вещи. Металлический шар был. Когда мы его открыли, то обнаружили внутри…
— Слышь, Савелий, ты совсем… того… ? — воскликнул Гриф, крутя указательным пальцем у виска. От волнения он часто дышал, а слова будто застревали глубоко в горле. — Все козыри перед этим пацаном раскрываешь. А вдруг он один из этих… ?
— Да он вообще, похоже, не в теме, — встрепенулся Ионыч, косясь в сторону сидящего на полу парня. — По его душу-то покойничек шел, видать. Да не дошел. Кто-то шваркнул по дороге. А мы с подарками оказались. Парнишка хороший. Зря ты ему, Гриф, по башке-то заехал.
— Ты думаешь, этот парень ничего не знает? — немного успокоившись, Гриф склонился над Андреем. — И у него ничего для нас полезного нет? Что-то с трудом верится. Ладно, Савелий. Поболтай с ним. Может, чего узнаешь. Ты у нас мастер развязывать языки.
Гриф, Толстый и Рональд молча вышли, оставив Андрея наедине с Ионычем.
— Что здесь происходит? — Вольф посмотрел Ионычу в глаза. Весь этот нелепый «спектакль» ему совсем не нравился.
— Да все под контролем, — успокоил его рыжебородый. — Гриф только с виду грозный. Ты его не бойся, но уважай. Он любит, когда его уважают.
Ионыч прошелся взад-вперед, почесал шею, скрытую где-то в зарослях грязной бороды, а затем снова подошел к Андрею. Взгляд его в один момент стал очень серьезным.
— Скажи мне честно, парень, — продолжил он сурово. — Какое ты имеешь отношение к тому покойнику на свалке? И постарайся говорить правду. Я лож за версту чую.
