Бухарский эмират также не смог избежать горячки, которая охватила все составные части бывшей царской империи. Здесь активные действия развернули железнодорожники. 21 марта в «новой» Бухаре состоялся митинг, собравший шесть тысяч человек. Несколько дней спустя революционеры разоружают полицейских эмира, берут приступом тюрьму и освобождают из нее политических заключенных. Среди освобожденных заметен человек, который с трудом держится на ногах. Он все еще страдает от последствий семидесяти пяти палочных ударов, нанесенных ему палачами эмира Алим-хана в наказание за его дурные мысли. Его зовут Садриддин Айни, впоследствии он станет известен как основатель советской таджикской литературы. Выход из застенков эмира и встреча с революцией вдохновят его на строфы поэмы «Марш свободы», которую затем переложат на музыку по мотивам «Марсельезы», бравурные акценты которой уже раньше были слышны во время забастовок, демонстраций и кровавых стычек с казаками. Позднее «Марсельеза» не раз будет звучать, уже со словами Айни, в Бухаре, поднявшейся, чтобы прогнать с трона эмира.
Февральская революция 1917 года, несмотря на громадные надежды, которые она вызвала, ничего не решила: война продолжалась, крестьяне все так же ждали заветной земли, а угнетенные народы — свободы. Тем не менее с падением царского режима появилось больше политических свобод. Большевики могли теперь обращаться к народным массам, организовывать их для будущих революционных битв. Одновременно в регионах бывшей «периферии» царской империи — от Украины до Кавказа и Средней Азии — местная буржуазия получает право создавать собственные национальные партии.
В апреле 1917 года Временное правительство опубликовало декрет об образовании в Ташкенте Туркестанского комитета, к которому перешла вся власть в Туркестане. Его главой становится Н. Щепкин, член партии кадетов. В мае, после образования в Петрограде коалиционного кабинета, в составе этого комитета происходят некоторые изменения: в него входят меньшевики и эсеры, что, однако, никак не меняет проводимой им политики. В Петрограде, Ташкенте, да и во всех других городах империи, где сотни тысяч рабочих, крестьян и солдат, захваченных революционной волной, приняли участие в свержении царизма, от правительства ждали конкретных действий, а не пустых трескучих фраз, которые расточали оказавшиеся у власти буржуазные политики.
В Туркестане это разочарование народных масс, пожалуй, еще более ощутимо, чем в других местах, потому что здесь не были проведены в жизнь некоторые меры, улучшающие положение рабочих. В то время как в России рабочие уже добились восьмичасового рабочего дня, в Туркестане в 1917 году им приходится работать по двенадцать часов в день. Колониальная система не сломана, несмотря на обещания и заявления о «равенстве всех народов империи», Временное правительство придерживалось, в сущности, прежней политики угнетения, дискриминации и эксплуатации. В «Декларации прав», адресованной «туземным народам», оно не пошло дальше признания «права личности» и «равенства всех подданных бывшей империи». Чисто формальная декларация, мало к чему обязывающая, поскольку она не говорит о равенстве и правах народов. Отметим между делом, что сорок лет спустя французское правительство словами Ги Молле
