На территориях, находившихся под российским управлением, участь бедных крестьян, скотоводов-кочевников и мелких «туземных» ремесленников, была не завиднее той, что выпала на долю их соотечественников из Бухарского эмирата или Хивинского ханства. Конечно, колонизация положила конец нескончаемым межплеменным, феодальным войнам и отменила рабство, но она принесла и новые несчастья самым бедным слоям деревенского населения, лишив их (в пользу колонистов) части земель.
В казахских степях, по сути дела, захваты и экспроприации земель начались задолго до того, как царская армия проникла на юге в Туркестан. Вокруг укреплений, возведенных во время царствования Петра Великого (1682–1725 гг.), казаки в виде платы за свои услуги короне получали владения, которые они по собственной инициативе постепенно увеличивали. В ту эпоху русских было еще относительно мало в этом регионе, который использовался в основном как место ссылки для осужденных — как уголовников, так и политических. Но с 1870 года тысячи бедных крестьян из Центральной России начинают своего рода «исход на восток» в поисках степных земель, где они устраиваются часто без всякого официального разрешения. Власти закрывают на это глаза и легализуют занятие этих «пустующих площадей», на самом деле составляющих общую собственность казахских племен и используемых ими под пастбища. Каждая новая русская ферма, считают в генерал-губернаторстве, будет еще одним своеобразным «опорным пунктом» колонизации, противостоящим местному населению.
Русская эмиграция в Казахстан достигает своей кульминации между 1906 и 1914 годами. Казаки, вознагражденные официальными концессиями, получили львиную долю земель и обустроили обширные владения (часть которых они, впрочем, сдают в аренду безземельным эмигрантам). Однако большую часть вновь прибывших составляли нищие крестьяне, кого голод выгнал на далекие от Центральной России и Украины дороги и весь скарб которых, за исключением неизменного самовара, умещался в котомке. Жалкие клочки земли, которые они получили, мало что могли изменить по сравнению с тем, что они имели на родине, и — будущее покажет это — вопреки надеждам колониальных властей отнюдь не на них сможет опереться царизм в борьбе против местного населения, когда придет время восстания. Как бы то ни было, к началу первой мировой войны русские и украинцы составляют около половины населения степных территорий. Другая же половина — это не только казахи. Кроме них, например, следует назвать кочевые племена уйгуров и дунган, которые, спасаясь от преследований в китайском Синьцзяне, перешли границу и устроились на жительство в Казахстане между 1870 и 1880 годами. На южной оконечности этого края устроились лишенные права на родные земли узбеки; они занялись тут земледелием, осваивая целинную степь.
