.
Кроме того, многочисленные семьи лучше чувствуют себя в сельской местности. Там у них есть просторный дом, приусадебный участок, приносящий им дополнительный доход, и другие удобства, которыми раньше пользовались лишь жители городов. Одним словом, сельские жители Средней Азии, будь то мужчины или женщины, даже если они заканчивают высшие учебные заведения, а это случается часто, предпочитают жить на старом месте, и материального стимулирования оказывается недостаточно, чтобы они изменили своим вкусам и уехали из родных мест.
Следствие этого — некоторое отставание в уровне урбанизации республик Средней Азии и Казахстана. В 1982 году городское население в целом по СССР составляло 64 процента (против 48 процентов в 1959 году). В том же 1982 году оно достигло 42 процентов у узбеков (против 33,6 процента в 1959 году), 48 процентов у туркмен (против 46,2 процента по переписи 1959 года), 34 процентов у таджиков (против 32,6 процента), 56 процентов в казахов (против 43,7 процентов также двадцать лет назад). Несмотря на определенную эволюцию, это явление остается причиной устоявшегося неравновесия: в столицах среднеазиатских республик преобладает концентрация выходцев из европейской части СССР и ощущается дефицит местных квалифицированных рабочих кадров в промышленности.
В этом и заключаются истинные проблемы: жалуются не на то, что на предприятиях слишком много рабочих, а на то, что их недостаточно. Жалуются не на то, что деревенские жители бегут из сельской местности, а на то, что их выезжает недостаточно много, чтобы обеспечить рабочей силой существующие заводы и строить новые.
Стоит ли называть это признаками «кризиса»? Несмотря на вольное обращение со словами и приклеивание всякого рода ярлыков, хулителям социалистической системы трудно скрыть то обстоятельство, что речь идет о совершенно другом мире.
Совместная работа на заводах, в университетах, на стройках, перенесенные на полях сражений последней войны испытания и общие надежды на строительство будущего разрушили между людьми многие барьеры, которые могли поддерживаться различиями в этническом происхождении, языке, религии и традициях. Наряду с этими мощными факторами сближения были и остаются такие, как уравнивание уровней жизни, развитие культуры, прогресс в науке и технике, формирование единого советского общественного сознания.
«В Ташкенте 95 процентов трудовых бригад состоят из представителей различных национальностей, — объяснял мне известный московский социолог, профессор Масхуд Джунусов, узбек по национальности. — В 1975 году на одном из заводов в этом городе был проведен интересный опрос. Среди вопросов анкеты был такой: «Что влияет на выбор вами друзей? Возраст? Близость места жительства? Уровень образования? Религия? Встречи в семейном кругу или вне его? Национальность?» Из опроса вытекало, что выбор друзей и частота общения зависели для большинства — шла ли речь об узбеках, русских или представителях других национальностей — от личных человеческих отношений, сложившихся в процессе работы или повседневной жизни. Ни религия, ни национальность не выступали в ответах значимыми факторами. Только пять процентов опрошенных сочли, что определяющую роль в их выборе играет национальность. Лишь для 1,5 процента этим фактором явилась религия».
