Хотя неверующие — и в первую очередь коммунисты — следят за тем, чтобы не оскорбляли религиозные чувства верующих, они при этом не остаются «идеологически нейтральными». Парадоксально, но именно прекрасные отношения между представителями ислама и советским государством, постоянная позиция религиозных деятелей, защищающих советские идеалы и социализм, проповедующих любовь и уважение к ближнему (какими бы не были его происхождение и убеждения), а также любовь к труду и уважение к социалистической собственности, затрудняют ведение атеистической пропаганды. Ведущим ее активистам иногда отвечают: «А что плохого в том, что говорят имамы? Они защищают Советский Союз и социализм и борются за мир!»
Время от времени в газетах Средней Азии встречаются статьи, которые ведут полемику против тенденций, проявляющихся у некоторых деятелей культа, стремящихся вдохнуть новую жизнь в чисто религиозные обычаи, под предлогом сохранения национального достояния или представить чисто исламскими обычаи, которых придерживаются все, как верующие, так и неверующие. По правде, говоря, иногда трудно различить, «национальные» это или чисто «религиозные» традиции? Так же обстоит дело и с обрядом похорон (по-прежнему раздельно существуют мусульманские, еврейские, христианские кладбища), со свадьбами, с торжествами по случаю обрезания (этот обычай существовал еще до ислама), справляемыми в ряде регионов практически всеми семьями, независимо от того, есть там верующие или нет, чаще всего без религиозной церемонии и с профилактическими гарантиями, которые обеспечивают оперирующемуся в клинических условиях. Молодые играют комсомольские свадьбы, разумеется, без религиозного благословения, а часто и вопреки протестам разгневанной бабки или деда. Впрочем, может случиться и так, что последние потом устраивают дело по-своему, найдя муллу, который (в отсутствие молодых и не ставя их в известность) соединит их перед лицом бога. Есть еще одна традиция, так глубоко вошедшая в жизнь, что, похоже, даже обосновавшиеся в Средней Азии русские, немцы или евреи ощущают на себе ее влияние, — это высочайшее уважение, которое дети выказывают родителям, а в более общем плане молодые — старикам. Другая традиция — исчезающая, но еще живучая — это полновластие хозяйки дома, где живут вместе ее сыновья, ее снохи и внуки. Узбекский автор Саид Ахмад в пьесе «Бунт снох», поставленной многими театрами Средней Азии, высмеял этот обычай. В пьесе дородная матрона, восседающая на огромной подушке со счетами в руках, подсчитывает получки, вручаемые ей сыновьями и снохами, спорит с каждым по поводу количества оставляемых карманных денег, критикует слишком короткие юбки самой молоденькой из снох, заставляет всех перед едой возносить молитву и охотится за бутылками водки, которые сыновья тайно проносят в дом. Корреспонденту же местной газеты, пришедшему написать очерк об этой узбекской семье, мать семейства уверенно заявляет, что в семье каждый сам себе хозяин и прежние феодальные нравы навсегда ушли в прошлое. Публика реагирует на представление взрывами смеха…
