), — мы не могли выиграть у французов. Армия Лиоте имела современное оружие, а мы сражались украшенными серебром однозарядными ружьями да ножами. Не было среди нас единства, и верили мы марабутам. Наша славная кавалерия яростно атаковала окруженных французов, но под их скорострельным огнем марокканцы сыпались на землю, как оливки с дерева. Марабут говорил: "Завтра я заколдую французов, их снаряды превращу в арбузы, а пули — в финики. Атакуйте во имя Аллаха!" Мы атаковали — и опять сыпались, как оливки. Ты думаешь, что после этого марабута изрубили в куски? Он сказал, что плохо мы верим в Аллаха и в его, марабута, слова. Мы опять атаковали и опять гибли.
Спагги, не веривший марабутам, с грустной улыбкой сожаления покачал головой.
Я не мог улыбаться. Я восхищался мужеством и несгибаемой верой сынов пустыни.
— А вечером, после битвы, — продолжал спагги, — наши, захватив воду, фрукты, коз и овец, отправлялись к французам торговать. У французов не было воды, они голодали, но у них были деньги. А араб — да будет тебе известно — это воин и купец. Когда он не воюет, он торгует. Наутро же, прочитав молитвы, арабы снова бросались в бой. А пули все не желали превращаться в финики…
Мы болтали… Отправляясь в Марокко, я уже кое-что знал об этой стране. А теперь знакомился с вещами, о которых не пишут в книгах. Страна эта давно привлекала меня. Сейчас мне предстояло ее увидеть. Какими же убогими оказались не только мои сведения о ней, но и мое воображение! Действительность была куда интереснее…
Солнце стояло уже высоко, когда мы миновали Гибралтар, прощаясь со Средиземным морем, и вышли на простор Атлантики.
— Сейчас нас покачает, — заметил гданьский немец, — английский пруд кончился.
— Согласно учебнику географии, по которому меня учили, в бассейне Средиземного моря живут не англичане, — возразил я.
— Квартира принадлежит тому, у кого ключи от нее. Англичане владеют Гибралтаром и Суэцем, Этого достаточно. Вода может быть и ничьей. Международной, если вам это больше нравится, — ответил немец.
На воды Гибралтарского пролива падала тень орудийных стволов, торчавших из углублений, выдолбленных в скале, а у ее подножия, в порту, стояли на якоре английские военные корабли. Ширина пролива — 15 километров. Даже каяк не проскользнет незамеченным.
С противоположного, африканского берега бессильно скалила зубы другая крепость — испанская Сеута.
Вскоре мы пристали к набережной порта в Танжере. Эта международная зона находилась в ведении Англии, Франции и Испании. Город имел арабо-испанский облик. О его "международности" свидетельствовали только французские, английские и испанские почтовые ящики и полицейские в мундирах этих стран.
