Вот с ней-то сошлась и близко подружилась Мария Николаевна. Трудно представить себе более разительный контраст, чем эти две женщины: Мария Николаевна, молчаливая, сдержанная, прекрасная красотой классической статуи, и Александра Петровна, ни минуты не способная посидеть на месте, сыплющая щепкинской скороговоркой, хохочущая, откинув назад хорошенькую головку, переходящая от смеха к легким слезам, к вспышке, кончающейся примирением и опять смехом. Но несмотря на разницу характеров, а может быть и благодаря ей, они сдружились крепко, и дружба эта не угасла до конца их жизни (Александра Петровна каким-нибудь годом пережила Марию Николаевну). В своем детстве Мария Николаевна так мало слышала смеха, так мало видела улыбок, что ее привлекла светлая натура Александры Петровны, дававшая возможность и ей выявлять те искры веселья и юмора, которых было немало в многогранной душе Марии Николаевны, только лежали они под спудом тяжелой жизни. Она делилась с Александрой Петровной своими мыслями, поступками, даже такими, каких никому не доверила бы кроме нее: она знала, что эта легкомысленная с виду хохотунья скорее умрет, чем выдаст хоть одно слово, сказанное ей по секрету «Машетой», – так она звала Марию Николаевну. Это имя совсем не подходило к строгому облику Марии Николаевны, но оно осталось в обращениях к ней Александры Петровны до последних дней, и я не могу забыть, как в последние годы жизни Марии Николаевны всегда печальные глаза ее при этом слове – «Машета» из уст Александры Петровны или в письме ее озарялись мягким и нежным светом.
Александра Петровна возмущалась тем, «какой дух домостроя царил в семье ее бедной Машеты», и старалась развлекать ее по-своему. Таскала ее в оперетку, например. Там иногда Мария Николаевна отдыхала от своих мыслей, смеясь над неподражаемым комизмом Родона.
Мария Николаевна с радостью бывала в маленьком номере Александры Петровны в меблированных комнатах некоей Бочечкаровой, гражданской жены актера Решимова, которая давала у себя большей частью приют театральному мирку, входя во все интересы своих жильцов, ожидая месяцами платы за квартиру и помогая им деньгами в трудные минуты. Порядок и приличие в ее комнатах не нарушались, а богема жила под ее материнской заботой. Там и растила Александра Петровна своего малыша. У нее бывало много интересных для того времени актеров, писателей (одного из них ей однажды удалось спасти от ареста: она взяла его в свою ложу в театр, куда пригласила и знакомого гвардейского офицера; в этом обществе жандармам не пришло в голову его искать, и за вечер было все подготовлено к его отъезду из Москвы).
