— Да не так же, Хуана! Разве ты не видишь, что здесь ткань собирается в складки? Да и юбка плохо лежит.
Бедная Хуана удивленно смотрела на Лалу и только кивала головой. Говорить портниха не могла, потому что губами она держала целый пучок иголок. А бабушка уверенными движениями втыкала иголки и булавки то по низу платья, то по поясу. Из Феи сада Лала временно превратилась в Фею иголок, наперстков и других швейных принадлежностей. Все они с удовольствием подчинялись ей.
Мы с Феей нанесли прощальные визиты сестрам Фиделя, с которыми Фея дружила. Их было трое: Агустина, Анхелита и Хуанита.
В квартире у Агустины вместо мебели стояло несколько роялей, потому что ее муж был музыкантом. Фея говорила, что Агустина очень несчастлива. Анхелита жила на огромной ферме в Капдевилле со своим сыном Майито. А Хуанито… Ей в скором времени предстояло превратиться в отвратительного земляного червяка.
После обеда я отправилась к дяде Педро Эмилио и пробыла у него до самого вечера. Педро Эмилио был поэтом. Он очень любил, когда я по воскресеньям приходила к нему помочь разобраться с рифмами. Мне тоже нравилось сочинять стихи вместе с дядей Педро Эмилио.
А потом я попрощалась с Татой и моими лучшими подружками, Иветт и толстушкой Тотой. Мне так не хотелось с ними расставаться…
Но в самолет я поднялась с радостью, потому что впереди было знакомство со страной аистов, приносящих в пеленках малышей. А еще я с нетерпением ждала встречи с огромными старинными замками, в которых жили принцессы и угнетатели-короли, для которых изобрели гильотину.
Вместе с нами в самолете летело много других кубинцев, которым, как и моей Фее, предстояло выведывать секреты в чужой стране. Целая группа мулатов направлялась в Париж, чтобы проникнуть в тайны ферментации йогуртов и сыров. Фидель хотел наладить на Кубе производство этих продуктов.
Каждый летел во Францию с определенным заданием. И только я составляла исключение. Я всего лишь безропотно подчинялась своей судьбе, которая очень скоро проявила свой скверный характер.
— Ты хочешь чего-нибудь? Может, выпьешь лимонада? — спросил у меня молодой симпатичный стюард, когда мне стало плохо.
— Нет, спасибо. У меня вот здесь, на шее, какие-то шарики. И мне так плохо!
— Ого, да это похоже на свинку! Я сюда больше не подойду.
И стюард стал разносить пассажирам бутерброды и сандвичи. С диагнозом он не ошибся. На следующий день в Мадриде я лежала в постели с обезображенным лицом. Меня сильно лихорадило. Я впервые болела без моей ванильно-коричневой Таты. А Фея… Она стояла у моей кровати и не знала толком, что со мной делать.
