Визит мужеподобной Лидии трудно было назвать дружеским. Но Нати встретила ее, как посланницу Неба.
— Как вы назвали малышку? — спросила Перфидия.
— Алиной. А-лина, в честь ее бабушки…
— Я могу увидеть девочку? Фидель попросил меня хорошенько на нее посмотреть.
— Конечно! Конечно же, можете! Тата Мерседес, принесите ребенка!
Лидия Перфидия приподняла левый рукав распашонки, в которую была одета малышка.
— По крайней мере, я вижу треугольник из трех родинок.
Затем. Лидия Перфидия перевернула младенца на животик, чтобы хорошо рассмотреть левую ножку.
— Вот это пятнышко под коленом! Эта малышка — Кастро! — торжественно объявила гостья.
Вместо того чтобы почувствовать себя глубоко оскорбленной, Нати испытывала совсем другие чувства. Ее признали, и она была признательна за это.
— А это подарки от Фиделя.
Мать получила что-то наподобие цирковых колец и браслет из мексиканского серебра. Дочери достались платиновые серьги с жемчужинами.
Нати чувствовала себя так, будто она получила признание богов Олимпа. Теперь, наконец, она могла спокойно отдохнуть.
* * *
Когда Фидель высадился с борта крохотной яхты на берег, где его поджидала смерть, едва ли не самым близким человеком для Нати стала мать Фиделя.
Лина отправилась в Гавану, чтобы познакомиться со своей внучкой. Сжав руку Нати, она сказала:
— Не бойся, девочка моя. Сегодня ночью мне явился апостол Яков на белом коне. Он сказал, что мой сын жив.
Успокоив таким образом Нати, она добавила:
— Я не уйду из этой жизни, не позаботившись о своей внучке. Я заложила бриллианты кассиру поместья в Биране. Они достанутся Алине.
Нати оправилась от родов так же быстро, как и от всех своих катастрофических заболеваний.
Вступая в конкуренцию с журналом «Life», она пыталась подсластить пребывание Фиделя в горах Сьерры-Маэстры, отправляя ему самые изысканные сладости. В роли посланницы иногда выступала мать Нати, Натика. Несмотря на презрительное отношение к этому «подонку общества», она поддерживала свою дочь в ее мнении о том, что у Алины должен быть отец. Впрочем, проблема отцовства остро не стояла, поскольку Орландо, прекрасно обо всем осведомленный, повел себя как истинный рыцарь и великодушно предложил зарегистрировать новорожденную на свое имя, во избежание возможных неприятностей для девочки в будущем. Подвергая свою жизнь опасности, Натика относила к подножию Сьерры-Маэстры деньги и горы шоколада. Несчастная женщина всегда была фаталисткой, покорной своей судьбе.
